Одна из особенностей современных мировоззренческих и этических споров — выработка определенного языка, который помогает создать ту картинку, которую нам хотят представить ее авторы — яркую, броскую и запоминающуюся. Этот язык рассчитан на человека, проглядывающего публикации в газетах или интернет «по диагонали» или даже просто ориентирующегося на заголовки.

«Победа науки над верой» - так отозвались либеральные СМИ об о решении Президента США Обамы снять запрет на финансирование исследований эмбриональных стволовых клеток из государственного бюджета. Но о чем в действительности идет речь и кто кого победил?

Стволовые клетки обладают уникальными свойствами, которые, как предполагают исследователи, могут помочь в лечении многих тяжелых болезней. Можно было бы только сердечно приветствовать усилия науки, направленные на облегчение человеческих страданий, если бы не одна этическая проблема — наиболее удобный источник стволовых клеток — человеческие эмбрионы. Христиане, рассматривающие человеческую жизнь как священную с момента зачатия, резко возражали против этого. Люди светские, напротив, обвиняли христиан в том, что они ставят палки в колеса прогрессу и науке ради своих иррациональных религиозных табу.

Недавно, однако, из этого противостояния стал намечаться выход — ученые обнаружили, что стволовые клетки можно получать из тканей взрослого человека, который, в отличие от эмбриона, остается после взятия клеток живым и здоровым. Это перспективное направление исследований, однако, может заглохнуть — технологически проще иметь дело с эмбрионами, и, после снятия запрета, ими, по всей видимости, и займутся.

Конфликт, таким образом, разделяет не науку и веру, а две этические позиции — можно или нельзя уничтожать человеческие эмбрионы в научных, медицинских или коммерческих целях. Для неверующих людей требование заботится о жизни эмбрионов - суеверие; для них это, в лучшем случае, потенциальная человеческая жизнь. Для христиан эта жизнь уже началась, и пресекать ее — преступление.

Этот конфликт обращает нас к основаниям нашей этики и наших представлений о мире. Человеческие эмбрионы нельзя делать предметом манипуляции, зачатая жизнь имеет право продолжаться. Да, это «иррациональное табу». Но «не убий» - вообще иррациональное табу. «Людей есть нельзя» - тоже иррациональное табу. Почему нельзя-то, когда это вкусно и полезно?

Этика вообще опирается на вненаучные основания. Ответ на вопрос «а почему взрослых людей нельзя употреблять для опытов» столь же ненаучен, как и ответ на вопрос «почему для опытов нельзя употреблять эмбрионы». Если мы разрушаем этику, основанную на признании святости человеческой жизни с момента зачатия, мы не сможем сохранить этику, признающую святость жизни после рождения.

Кончено, разрушение этики уважения к жизни началось не вчера - аборты уже получили повсеместное распространение. Но официальное разрешение и финансирование из госбюджета программы, предполагающей употребление человеческих эмбрионов, это важный этап пути. Ведет ли он к торжеству науки? Это не очевидно. Очевидно, что он идет к дальнейшему разрушению этики.