анонсы статьи
новости
28.3.2024
Британские христиане оправданы после ареста за проповеди о гомосексуализме

26.3.2024
День открытых дверей в СПХУ

26.3.2024
Научная конференция «Актуальные вопросы евангелического (протестантского) вероисповедания»

14.3.2024
В Ливане состоялось освящение храма для русской православной общины

7.3.2024
В Якутске записывается аудиоверсия книги Бытия

1.3.2024
Новый ректор в СПбХУ

9.2.2024
Юридический семинар прошёл в Санкт-Петербургском христианском университете

30.1.2024
В Нигерии исламистские фанатики вновь убили более 30 христиан и вынудили к бегству жителей нескольких сел и городков

15.1.2024
В Нью-Йорке не стихают страсти после обнаружения нелегального подземного хода в старинной синагоге

27.12.2023
Ежегодная Неделя молитвы
О форме и содержании

Михаил Неволин, Санкт-Петербург

В нашей стране к таким словам, как закон, Устав или даже Конституция – отношение неоднозначное. В связи с определённым культурным и историческим наследием, большинство наших граждан очень скептически относятся ко всяким прописанным на бумаге законам.

Поскольку членами общин в России являются россияне, то, естественно, эти особенности отчётливо видны и в церквях.

Понятия «система», «форма», «закон», многим представляются «малодуховными». Более того, любой закон или форма кажутся несущими потенциальную опасность.

Существует две потенциальные опасности - аморфность и беспорядочность с одной стороны и формализм с другой.

История церкви знает немало примеров, когда преобладала одна или другая крайность. Так, например, Плимутские братья во многом придерживались тезиса «форма убивает» и настаивали, что Дух Святой должен Сам руководить церковью, не прописывая как это должно происходить.

Можно привести в качестве примера и квакеров, полагающих, что любая упорядоченная структура лишь создаёт препятствие для работы Духа. Решения принимались не большинством голосов, а только единогласно. Если решения не было, то собравшиеся просто молчали и ждали или решение вопроса попросту откладывалось. История церкви знает и периоды, когда наоборот излишний акцент делался на форме.

Церковь должна понимать опасность скатывания как в одну, так и другую крайность. Одинаково неприемлемо как пренебрежение Уставами, законами, формами, так и неоправданные ожидания, что стоит только правильно разработать Устав, Положение или Инструкцию и все проблемы уйдут сами собой. В одном случае в итоге мы получаем неопределённую структуру и довольно хаотично устроенную организацию, а в другом – рискуем погрузиться целиком и полностью в законотворческую работу, бесконечно усовершенствуя и дорабатывая различные пункты наших документов.

Однако, учитывая нашу культуры, традиции и настороженное отношение к тому, что называется законотворчеством, думаю, что вторая крайность нам не очень свойственна.

Любая организация на пути своего развития проходит определённые этапы. Частично это можно сказать и применительно к истории любой деноминации. На первом этапе нет определённой структуры или системы. Нет и того, что принято называть должностными инструкциями. Все люди трудятся вместе, помогая друг другу на всех фронтах. Как правило, на этом этапе людей в организации ещё не так много и большинство очень хорошо понимает и разделяет общее видение и задачи.

Такой порядок вещей хорош на определённом первоначальном этапе развития организации, но через какое то время становится очевидно, что это уже работает не так эффективно. В этот момент и должно происходить «подрегулирование» системы управления. Появляется более ясное распределение обязанностей и зон ответственности, возникает система подотчётности и контроля. Этот переход иногда вызывает некоторое внутреннее сопротивление, так как почти семейная атмосфера равенства и дружбы как будто немного «обюрокрачивается». Тем не менее, если этого не происходит, то развитие едва ли возможно.

Формы церковного устройства

Не смотря на то, что каждая деноминация имеет свои особенности в организационной структуре, существуют три основные формы церковного управления – епископальная, пресвитерианская и конгрециональная. Естественно, каждая деноминация считает наиболее библейски обоснованной именно свою систему управления и, надо признать, каждая из трёх имеет библейские основания. Кроме того, каждая из них имеет свои преимущества и недостатки.

Можно предполагать, что с самого начала в истории Церкви практиковались разные модели. Так, например, где-то мы видим избрание служителей (Деян. 6), где-то непосредственно апостол ставил руководителем общины того или иного служителя (Тит. 1:5).

Епископальная система подразумевает то, что сегодня принято называть «вертикалью власти». Как я уже упоминал, конечно, каждая из форм имеет свои особенности и епископальная система, например, у католиков отличается от аналогичной у англикан. В любом случае епископ является центральной фигурой. Одной из его функций является рукоположение других служителей. Здесь уместно напомнить известное изречение Киприана: «Если кто не с епископом, тот не в Церкви».

Пресвитерианская система основана на принципе представительской демократии, подразумевающий коллегиальные органы управления – пресвитерии, синоды, ассамблеи. Христос даровал власть всем верующим, которые делегировали её своим представителям (пресвитерам). Реформатские и пресвитерианские церкви считают такую систему управления наиболее оправданной.

Конгрегациональная система делает основной акцент на священстве каждого верующего и автономности общин. Ключевые слова здесь – независимость и самоуправление. Естественно, каждая община при этом может входить в различные Союзы, Ассоциации, Объединения, но при этом никто не может вмешиваться во внутреннюю жизнь общины, что называется сверху. Членское собрание всех верующих общины - высший орган управления. Именно на членском собрании принимаются принципиальные решения – бюджет, избрание служителей и т.д. Предусматривается только один уровень служителей – епископ, пастор, пресвитер – это просто разные функции.

Не буду останавливаться на подробном анализе каждой системы построения церкви, тем более, что подавляющее большинство деноминаций определились со своей моделью уже очень давно.

Баптизм

Баптисты с самого начала придерживались конгреционального принципа построения общин. Он упоминается, например, в баптистском вероисповедании 1689 года, принятом в Лондоне.

Вот что говориться там о служителях: «Путём, который установил Христос для призвания любого человека, приготовленного и исполненного Духом Святым, на служение епископа, или пресвитера, в церкви, являются избрание его на это служение общим церковным голосованием и торжественное посвящение с постом и молитвой, с возложением рук пресвитеров церкви, если они уже есть в ней».

Обращаю внимание, что тут говорится о «других» пресвитерах и не упоминается ни о каких служителях более высокого ранга.

Ещё более явно об этом говорится в 7 принципах баптизма, которые разделяются всеми баптистскими церквями в мире. К сожалению, далеко не все верующие сегодня понимают, что именно эти принципы характеризуют баптизм.

Баптистские общины очень многообразны в России, а тем более в мире. Они могут отличаться друг от друга формой проведения богослужений, различными нормами и правилами. Кто-то принимает решение молиться сидя. Где-то принято непременно вставать. Где-то придерживаются отказа от любых спиртосодержащих напитков, где-то эта точка зрения не разделяется.

Кто-то использует в качестве музыкальных инструментов на богослужении барабаны и бубны, а кто-то играет исключительно на духовых инструментах. В разных общинах может быть и совершенно различное представление о том, что следует понимать под приличным одеянием в церкви. Да и в богословии есть определённое разнообразие – достаточно упомянуть, например, «общих» и «частных» баптистов.

Но вот вышеперечисленные 7 принципов являются общими для всех верующих, именующих себя баптистами. Два из семи при этом говорят как раз о конгрециональном построении церкви - независимости каждой отдельной общины и о равноправие всех членов поместной церкви.

Российские реалии

Почему же этот, казалось бы, давно решенный вопрос так часто встаёт перед баптистами в России? Думаю, что начало неопределённости со структурой было положено ещё в середине двадцатого века. Понятно, что появление должности Старшего пресвитера произошло не без вмешательства государственных структур. Но, так или иначе, тут сразу же были поставлены под сомнения оба принципа, упомянутые выше.

Во-первых уже было сложно говорить о равенстве всех членов поместной церкви, так как один из них был как бы «вынесен за скобки». Во-вторых – появлялась неопределённость с принципом выборности или назначаемости.

В 1956 году в 1-м номере журнала «Братский вестник» была опубликована статья Н. А. Левинданто (члена Совета ВСЕХБ) «О служении старшего пресвитера». Подчёркивалось, что эта должность является подотчётной руководству ВСЕХБ, а, следовательно, хотя Старший пресвитер и является членом конкретной общины, тем не менее, любые вопросы, касающиеся поведения старшего пресвитера должны рассматриваться в общине лишь при присутствии полномочных представителей церковного руководства ВСЕХБ.

Избрание руководства ВСЕХБ на Съезде 1963 года
Избрание руководства ВСЕХБ на Съезде 1963 года
Такая же неопределённость была и с тем избирается или всё-таки назначается этот человек. В этой же статье читаем: «Старшие пресвитеры назначаются из наиболее достойных и опытных деятелей евангельско-баптистского братства… Они фактически являются избранными служителями, так как каждый из них, до своего назначения на эту работу, уже избирался в своей общине на служение пресвитера».

Опубликованное на сайте Союза ЕХБ Вероучение, датированное 1985 годом, также содержит неоднозначную формулировку. Так с одной стороны, вроде бы констатируется приверженность основным принципам баптизма, а с другой говорится о каких-то разных рангах служителей.

Так в разделе «О рукоположении служителей церкви» написано: «Пресвитеры, диаконы и другие служители, избранные церковью, должны соответствовать требования Священного Писания и посвящаться на служение посредством возложения рук вышестоящих служителей». Непонятно, о каких «вышестоящих» служителях идёт речь? На мой взгляд, тут было бы корректнее использовать слово «других» вместо «вышестоящих».

Законы и жизнь

Как я уже упоминал, исторически сложилось, что в России и у граждан, и у представителей власти отношение к закону очень своеобразное. Мы с лёгкостью можем написать одно, думать – другое, а поступать вообще, исходя из обстоятельств. Когда это допускают другие – нам это не нравится, а поступая так сами – полагаем, что просто игнорируем «букву» закона, соблюдая его «дух».

Так, например, большинство протестантов с негодованием относятся к тому, что с одной стороны в Конституции нашей страны прописан светский характер нашего государства и равенство всех религий, а с другой – часто из уст государственных чиновников можно услышать слова, которые явно противоречат этому положению. В то же время, подобное несоответствие в собственных законах мы склонны не замечать.

При этом, и в примере с Конституцией, и в отношении к собственным документам , как мне кажется подход один и тот же, который можно назвать «погоней за двумя зайцами», которая, как известно редко приносит положительный результат.

Продолжая эту же аналогию (отношения государства и церкви к законам) отмечу, что я не вижу в принципе ничего такого уж неприемлемого в том, чтобы объявить какую-либо религиозную организацию, обладающую особыми правами и находящуюся на особом положении. Позволить её представителям проводить религиозные уроки в школах. Это можно встретить, например, в Финляндии или Германии.

Нет ничего плохого и в том, чтобы объявить, что все религиозные организации равноудалены от государства и таких примеров тоже предостаточно. Плохо другое, когда мы на бумаге заявляем одно, а сами понимаем, что эти законы и бумажки - «пустая формальность» или, как иногда говорят «для внешнего использования», а сами-то мы «лучше знаем, как действовать».

Так, например, мне не раз приходилось слышать от некоторых верующих, что хоть у баптистов и нет служителей, стоящих над пасторами поместных церквей, но введение должности епископа якобы упростит жизнь при общении с «внешними», добавит «авторитета» при обращении в государственные и иные инстанции. Не думаю, что это правильно и едва ли авторитет религиозной организации повышается, если мы сами допускаем несоблюдение собственных же принципов и проявляем непоследовательность.

Мы, россияне, часто любим говорить о нашем коллективизме, соборности и общинности. На деле же мы, к сожалению, довольно плохо умеем работать в команде и не очень склонны к самоорганизации и самоуправлению. Навыков совместной работы, служения, где управление делегируется неавторитарной (горизонтальной) власти у нас нет. К сожалению, мы часто скатываемся либо в одну крайность, граничащую с анархией, когда никто никого не слушает и не подчиняется, либо в другую – когда нормальные горизонтальные отношения постепенно перерождаются в сверхжёсткую вертикаль, вождизм и тоталитаризм.

Многие наши сограждане, в том числе верующие, руководителя понимают, не как равного с ними человека, которому делегировано на определённый срок выполнение каких-либо обязанностей, а как человека «другого уровня», особого помазанника, наделённого огромными полномочиями, который может решать единолично любые вопросы. Понятие «служащее лидерство» не очень близко для нашего менталитета и лидер представляется скорее не столько служителем, сколько вождём или генералом.

При этом попытки ввести подотчётность, контроль нередко вызывает непонимание и воспринимается, как недоверие и чуть ли не как оскорбление.

На определённом этапе исторического развития неопределённость форм и структур не замечалась. В период бурного роста церквей в начале девяностых годов многим казалось, что этот вопрос вообще не принципиален и до него, что называется «не доходили руки».

Правовой нигилизм (сейчас часто употребляется это понятие) по началу действительно не оказывал особого влияния на жизнь церквей. Всё делалось в определённом смысле «на скорую руку». И это вполне понятно. Однако шли годы и ситуация менялась. Приведу характерный пример. В начале девяностых годов многие общины в России получили возможность с помощи спонсоров построить собственные здания для богослужений. Как это часто у нас бывает, для экономии времени, сил бумаг или по каким-то иным соображениям построенное или приобретённое имущество оформлялось на пастора церкви.

Шли годы, но имущество религиозной организации так и оставалось официально просто личным имуществом пастора. В связи с этим, зачастую складывалась странная ситуация, когда община с одной стороны должна была избирать служителя, а с другой – было не очень понятно, что будет, если старый пастор будет переизбран – ведь всё имущество по сути находится в его личной собственности. То есть община может стать перед трудным выбором, при попытке переизбрать пастора.

Конечно, это лишь небольшая иллюстрация, но она показывает, как опасно пренебрегать тем, что мы называем формой.

Сегодня очень интересное, но в то же время сложное время. У людей есть выбор. В отличие от того, что было лет 20-30 назад в городах есть разные церкви, принадлежащие к разным Союзам, Объединения, входящие в разные пресвитерии и Ассоциации.

На фоне этого, некоторым верующим кажется, что для нормального функционирования Союза ЕХБ и повышения дисциплины необходимо ужесточать властную вертикаль, вводить епископальную систему управления и т.д. Как я уже говорил, я не имею ничего против епископальной системы, как таковой, как, впрочем, и пресвитерианской. Но, если говорить о сохранении в названии деноминации слова «баптизм», то нельзя не понимать, что отход от основных принципов этого движения не останется незамеченным.

Государство может нормально функционировать, когда объявляет какую-либо религию государственной и тому, как я уже говорил, немало примеров. Но при этом оно не должно вносить в свою Конституцию статьи о равенстве всех религий. Точно также деноминация может вполне успешно развиваться, опираясь на епископальную систему управления. Но при этом не следует провозглашать верность принципам, противоречащим ей. В противном случае, как это не грубо звучит, и государство, и церковь начнёт жить уже не по своим же законам, а по понятиям.

Сегодня люди учатся читать не только между строк, но и как надо, то есть сами строки. Это в том числе касается законов, уставов, формулировок. Растёт правовой и теологический уровень прихожан.

Поэтому, как мне кажется, противоречия между заявляемыми 7 принципами и опубликованном на официальном сайте вероучением, будут всё больше и больше бросаться в глаза и вызывать много вопросов.

Предвижу возражение, которое часто звучит в подобных случаях – «форма – не панацея». Безусловно, это так. Я вообще не думаю, что сложные вопросы можно решать легко. Панацеи нет. Упорядочивание формы управления церковью, приведение в порядок документов, подотчётность, хорошее богословское образование для служителей, должное внимание музыкальному служению и т.д. – не могут, разумеется, гарантировать безоблачное существование церкви. Но это и не означает, что всем этим можно не заниматься.

Как мне кажется, сегодня настало время более внимательно пересмотреть и переосмыслить то, во что мы верим. Как мы понимаем автономность? Действительно ли мы готовы подписаться под принципами баптизма? Это важные вопросы и от того, насколько серьёзно отнестись к ним сегодня – будет зависеть во многом ситуация в церквях завтра.
Христианство всегда противостояло прогрессу?

Рождественский Пост — отправляясь в путешествие

О психологии атеизма

Аромат Евангелия

Счастье быть милосердным

Проходной балл в рай

Прощение и голос обманщика

Eсли исповедуем грехи наши...

Любовь и суд

Примириться с Богом

За что меня судить?

Состояние несовместимое с жизнью

Вера в науку

Представления о рае

Опыт благодати и бремя доказательства

Единородный Сын и трудности языка

Почитайте себя мертвыми

Борьба со злом

Между Гераклитом и Моисеем

Господь неудачников
  Следующие 20 >>