|
|
православный публицист Сергей Худиев
Не пытаются ли верующие просто облегчить себе жизнь, ища поддержки и утешения в религии?
Как сказал один советский сатирик: «Все говорят "не ищите легкой жизни", но не объясняют, почему я должен искать тяжелую». Зачем мучиться? Ради какой великой цели? Зачем «во все дни свои есть впотьмах, в большом раздражении, в огорчении и досаде (Еккл.5:16)»? Почему жизнь должна быть тяжелой? Есть ли в этом какой-то смысл?
Представьте себе, что Вы тащите, обливаясь потом, тяжелый рюкзак, страдая от солнца, комаров и боли в стоптанных ногах. Вероятно, первый вопрос, который Вы себе поставите, будет не «а легко ли мне тащиться» а «куда это я, собственно, тащусь и нужно ли мне туда»? Может быть, я просто блуждаю бесцельно и мучаюсь впустую? Поэтому, прежде всего нам надо задаться не вопросом, легче ли верующим идти, а вопросом, куда мы идем и ради чего претерпеваем трудности пути?
Если человеческая жизнь есть просто бессмысленное шатание, и каждый из нас, как муха, летающая по комнате, после утомительного кружения превратится в ничто, то зачем мы все это терпим? Сам упрек, что «верующим легко» предполагает, что в страданиях и трудностях есть смысл, что не все способы уйти от них одинаково хороши. Однако этот упрек имеет смысл только в религиозной картине мира, по крайней мире в картине мира, включающей ценности, ради которых стоит страдать.
Разница между верующим и неверующим в том, что верующий знает, куда он идет; у его пути есть цель. Это не значит, что его ноша обязательно легче; это значит, что у трудностей, которые он претерпевает, есть смысл и цель. Вера не делает колючки мягкими или ношу — легкой, но с ней блуждание заканчивается, начинается поход.
Делается ли сама ноша легче? В какой-то степени, да. Послушание заповедям Божиим (или хотя бы искреннее стремление к такому послушанию) избавляет от тех скорбей, которые мы причиняем себе сами. Та боль и разрушение, которое человек приносит в свою жизнь (и жизнь окружающих) через безрассудное желание взять что-то в обход заповедей, становится меньше.
Мы, конечно, продолжаем совершать глупости и грехи, но все же уже не в таких масштабах. Действительно существует утешение молитвы и действительно, путь освещенный надеждой, отличается от пути, не освещенного ничем.
Однако было бы неверно рассматривать веру как универсальный анальгетик — в таком качестве она не работает. Новый Завет нигде не обещает нам, что наш путь будет безболезненным — нам обещано нечто прямо противоположное, «многими скорбями надлежит нам войти в Царствие Божие» (Деян.14:22). И христианам, и неверующим в жизни предстоят многие скорби, но для христиан — это часть пути в Царство.
>> задать вопрос
|
|
|
Если у меня есть пища, потому что мне даёт её Бог, то не означает ли это, что у других её нет, потому что Бог решил им её не давать? Благодаря за нее Бога, не обвиняю ли я Его в фаворитизме ко мне и безразличии к другим? |
|
|
Чем фанатизм отличается от очень сильной веры? |
|
|
Личность человека в раю после смерти растворяется в Боге или продолжает существовать там отдельно? |
|
|
В чем справедливость, если достаточно покаяться — и совершенное тобой зло будет прощено? |
|
|
Можно ли спастись, если в жизни нет ни скорбей, ни болезней? |
|
|
Грех ли художественное творчество? |
|
|
Как Бог создал физическое зрение, если Он есть Дух и потому зрением таким не обладает? |
|
|
Кто был подлинным виновником смерти Иисуса Христа? |
|
|
Почему ангелы не прогоняют бесов от человека тут же, как только те к нему подступают с искушениями? |
|
|
Может быть, врожденные болезни — кара за грехи в прошлых жизнях? |
|
Следующие 10 >> |
|
