Критиковать православную церковь в либеральных кругах стало модно. Настолько же, насколько было модным в начале Перестройки говорить слово «православие» с придыханием и нарочитой серьезностью во взоре. Но, если тогда православие было «возрождающимся из праха после Страшных Репрессий», то сегодня русская интеллигенция не скрывает своего разочарования тем, что это самое «возрождение» пошло по совсем иному пути, чем им хотелось.

От любви до ненависти, как известно, один шаг, а в кругах либеральных и вовсе шажок-с. Отсюда и появление целой группы публицистов, которые переметнулись от «религиозной журналистики» в светских изданиях к «антиклерикальным памфлетам» в изданиях желтоватых. Причиной тому не особая злонамеренность коварных журналистов, но то самое пресловутое интеллигентское разочарование в церкви, которая почему-то решила не слушать их безусловно высокомудрые и единственно верные советы. «Как же так, ведь мы, интеллектуальная соль земли российской, и какие-то смешные бородатые попы, вдруг вместо столь любимой нашему сердцу нью-йорской, или парижской школы, выбирают возрождение мракобесных русских традиций!» И вот, заострив перья, они дружно принимаются делать ататат еще недавно такой родной для их души церкви.

Эта тенденция не есть нечто свойственное только началу 21 века, разочарованных было немало и раньше. В 90-е годы, когда церковь действительно возрождалась из руин, нужда в служителях была высока, как никогда. Ведь в постсоветскую Россию православие пришло, не как миссионеры в Новую Гвинею, на пустое место. В те годы сложилась уникальная ситуация. С одной стороны - мизерное количество храмов, оставшихся со времен коммунистических гонений, а также безумно малое число пастырей. А с другой – сотни тысяч и миллионы жаждущих «духовного просвещения» и тянущихся к православию, после 70 лет государственного атеизма, людей. В похожей ситуации, только с поправкой на масштабы, оказались все христианские конфессии. Но баптисты и католики могли привлечь единоверцев из-за границы, и активно пользовались помощью словацких, американских, немецких и польских священников и пасторов, пока в семинариях проходили обучение «национальные кадры». А вот у Русской Православной Церкви такого «запасного парашюта» попросту не было.

Выход был найден далеко не самый лучший, но, по всей видимости, безальтернативный в ситуации того времени. Епископы рукополагали в священный сан тех, кто ясно выражал желание служить Богу и людям и обладал достаточной интеллектуальной для этого подготовкой. Разобраться в моральных качествах кандидатов времени не было, а может не было сил, ведь кроме решения кадровых вопросов на епископах и благочинных лежали задачи восстановления храмов, содержания приходов и еще сотни других обязанностей. Так в церковь попало немало откровенных проходимцев, и просто слабых и морально-неустойчивых людей, которые не выдержали искушения властью над людьми, доступа к деньгам и ситуации постоянного нравственного выбора. То ли «духовной формации» не хватило, то ли дурной пример был где-то невдалеке. Я лично был свидетелем того, как искренние вначале молодые батюшки постепенно становились завзятыми циниками, казнокрадами, пьяницами и развратниками. А сколько церковных баек из склепа я слышал о так называемых «голубятнях» вокруг иных иеромонахов... Поводов для искушения в середине и конце 90-х было более чем достаточно. Это было трудное время для православной церкви, когда выпускников полного курса семинарии еще катастрофически недоставало, но уже нужно было что-то делать и с героями повести Натальи Бабасян «Целибат»: мужеложниками, развращенными властолюбцами и неверующими богохульниками в рясах.

Немудрено, что вращавшиеся в подобной среде (а не секрет, что московские приходы со своими деньгами особенно привлекали нечистоплотных людей) журналисты разочаровывались в религиозной теме вовсе. Для многих жителей столицы простая и бесхитростная жизнь в глубинке – что-то из области популярной мифологии. Вроде бы и есть, но где-то на периферии сознания. А вот Столица, -это центр мироздания и источник нормирующей нормы, в том числе и в области церковной жизни. Отсюда желание вытащить на всероссийское обозрение неблаговидные поступки особо зарвавшихся служителей, и восприятие Церкви, как обычной бюрократической структуры (следствие общения с циниками-бюрократами в церковном истеблишменте), а также попытки придать тем негативным проявлениям, что наиболее бросаются в глаза, масштабы глобального кризиса православной церкви вообще.

Только, вот незадача, Церковь почему-то оказалась вовсе не бюрократической организацией, или там «эксплуатирующей Бога» корпорацией, как им казалось в праведногневном полемическом запале. Она живет и развивается по совершенно другим, непонятным с точки зрения секулярного мышления, законам. Их трудно заметить журналистским взглядом, привычным к созерцанию сиюминутного новостного потока. Но даже если просто посмотреть на тот путь, что Русская Церковь прошла с 90-х годов, становится очевидным, что пафос интервью Натальи Бабасян несколько устарел. Уйдя из религиозной журналистики, она словно «выпала из темы» оставшись с предубеждениями и комплексами прошлого века. Этим летом мне довелось побывать в нескольких регионах Сибири и общаться в том числе и с православными священнослужителями. И невозможно не отметить тот факт, что большая часть из тех людей, что смущали сердца верующих сегодня либо под запретом в служении и более в церкви не работают, либо и вовсе лишены сана.

Есть еще один момент, который замечаешь при чтении подобных «обличительных интервью». При всей правдоподобности изложенных в них фактов (в сознательной лжи таких журналистов обвинить чаще всего невозможно) настораживает вот что. Подлинное обличение, если его намерением является устранить проблему, должно осуществляться с любовью. Именно этого важнейшего составного элемента не хватает, когда читаешь актуальные в целом рассуждения о «церкви для попов, а не для прихожан», и о росте антиклерикальных настроений среди молодежи. Когда обличение перерастает в злопыхательство, то ничего, кроме отторжения даже самые правильные слова не вызывают. Здесь и горячность неофита, оскорбленного в своих лучших чувствах, и снобизм московского интеллигента – все смешалось воедино.

Может в этом причина того, что, как считает сама Наталия, «публикации в СМИ не смогли изменить ни на йоту ситуацию в лучшую сторону»? Вовсе не из-за того, что публикации были плохи, или авторы бесталанны. Но потому, что знаменитую сентенцию св.Августина «Люби Бога и поступай, как знаешь» иные публицисты обрезали, оставив только вторую часть. А про первую – старательно забыли.

Baznica.Info