Есть люди, которые оказали влияние на многих. О них говорят, о них пишут книги. Есть люди, которые оказывают влияние на целое поколение, им посвящают стихи и прозу, называют своими Учителями. А есть люди, которые сами еще при жизни стали Эпохой. Их не с кем и не с чем сравнивать, потому что таких личностей до них не было и уже не будет. Таким Человеком была гениальная русская поэтесса Белла Ахатовна Ахмадулина.

Вчера, 29 ноября 2010 года, ее не стало. Она скончалась на 74 году жизни в своем любимом Переделкино. И вместе с ней ушла ее эпоха – эпоха Ахмадулиной. Манеру ее стихов очень легко узнать, легко было ее пародировать. Она была звездой среди бурного и буйного поколения «шестидесятников».

Она родилась 10 апреля 1937 г. в Москве в семье с русскими, татарскими и итальянскими корнями. Стихи начала писать еще в школьные годы. Первые ее публикации появились в 1955 г. в журнале «Октябрь» и в газете «Комсомольская правда». После окончания школы поступила в Литературный институт им. М. Горького. В 1959 г. Ахмадулина была исключена из института за отказ участвовать в кампании, направленной против Бориса Пастернака, но затем восстановлена. В 1960 г. окончила Литинститут с отличной оценкой дипломной работы.

Первый сборник стихотворений Беллы Ахмадулиной «Струна» увидел свет в 1962 г. Далее последовали поэтические сборники «Озноб» (1968), «Уроки музыки» (1970), «Стихи» (1975), «Метель» (1977), «Свеча» (1977), «Тайна» (1983), «Сад» (1989) и другие. Не меньшую известность принесли Ахмадулиной и ее переводы классических и современных поэтов народов бывшего Советского Союза (с грузинского, армянского, абхазского, кабардино-балкарского и других языков), а также европейских и американских поэтов (с английского, французского, итальянского, польского, чешского, сербскохорватского языков).

Произведения самой Беллы Ахмадулиной переведены на многие языки, в том числе английский, немецкий, итальянский, французский, сербскохорватский, чешский, словацкий, польский, иврит, болгарский, датский, латышский, эстонский, грузинский, молдавский, армянский, румынский, курдский, арабский, японский.

Ее стихи не были политизированными, чем в то время страдало ее поколение. Но была ли сама она вдали от политики? Кто угодно, но не она! Белла Ахмадулина неоднократно выступала в защиту преследуемых властями представителей советской интеллигенции: Андрея Сахарова, Льва Копелева, Георгия Владимова, Владимира Войновича. Ее заявления в их защиту публиковались в «Нью-Йорк таймс», неоднократно передавались по радио «Свобода» и «Голос Америки». С 1977 года Ахмадулина была почетным членом Американской академии искусств и литературы. В 1993 году Ахмадулина подписала «Письмо 42-х».

Белла Ахмадулина была награждена орденами Дружбы народов (1984), «За заслуги перед Отечеством» 2-й и 3-й степени (2007 и 1997). Ее творчество отмечено Государственной премией СССР (1989), премией Президента РФ (1998), премией «Триумф» (1994), Пушкинской премией фонда А.Тепфера (1994), международными поэтическими премиями «Носсиде» (Италия, 1992), «Брианца» (Италия, 1998), Государственной премией РФ (2004) и другими.

Бэлла Ахмадулина была человеком поступка. Очень яркой личностью не просто в творчестве, но и жизни. Даже среди пестрого и одаренного поколения «шестидесятников», как королева. Она и была, по сути своей, королевой – тонкой, изысканной, непреклонной и благородной.

Писатель Анатолий Гладилин вспоминает очень характеризующий поэтессу случай. «Это было где-то в 60-х годах, в редакции «Юности». Приехал американский писатель Джон Стейнбек. И собралась вся литературная элита - сейчас из нее уже практически несколько человек осталось, но тогда все были живы, веселы, молоды и все собрались в редакции «Юности» на встречу с известным американским писателем. Но редактор «Юности», тогда - Борис Полевой, подходил к каждому и буквально слезно просил: «Старичок, ты же не хочешь, чтобы закрыли наш журнал, правильно? Сам Стейнбек, может, и хороший, но с ним обязательно будет шпион из посольства, и обязательно будут провокационные вопросы, поэтому, ребята, осторожнее! Сидите и не подводите меня, старика, старайтесь ничего не говорить, держитесь!»

И вот мы собрались все, приходит Стейнбек, с ним молодой человек из посольства, и Стейнбек начинает нас выспрашивать. А мы все говорим какие-то обтекаемые вещи. Иногда задаем ему вопросы - тоже глупые. А потом он на нас посмотрел и сказал: «Вы знаете что, меня предупреждали, что здесь сидят молодые львы, которые будут кусаться, которые будут с зубами, а я на вас смотрю, вы какие-то мямли... Я не слышу от вас ни вопросов, ни ответов острых...» И мы сидим, мы же связаны словом, и тут встала Белла. И от своего имени объяснила Стейнбеку очень четко, что никто из нас не отважился сделать, что есть разница между ним и нами. Что он может говорить все, что угодно, а мы этого не можем себе позволить, и что если господин Стейнбек этого не понимает, то это его недостаток воспитания или образования. И он это понял. И совсем по-другому посмотрел на нее и на нас.

И вот ее не стало. Именно Ахмадулина, как это принято писать у литературных критиков, отразила всю мощь волны поколения, жаждущего свободы. Свободы от душного бюрократизма и тоталитаризма. Свободы не только и не столько политической, но более всего духовной. Она очень ярко воплотила в своей поэзии метания и терзания людей своего поколения.

Поэзия Ахмадулиной уже при жизни вошла в классику мировой культуры. Не знаю, насколько она актуальна для молодых людей сегодня, которые о красоте стиха судят по роликам Youtube и эстрадным их обработкам. Ее стихи необыкновенно элегантны, ярки, чувственны. Только она могла так писать о любви, жизни, окружающем мире, что без музыкальной аранжировки ты начинаешь слышать музыку.

Теперь нам остались лишь ее стихи, многие из которых уже давно положены на музыку. А многие сами по себе являются музыкальным произведением – гениальным, острым, ярким. И главное – они заставляют задуматься о вечном. О том, о чем мы не привыкли говорить вслух. В этом, наверное, и было ее предназначение – показать нам дыхание вечности…

Кто знает - вечность или миг
мне предстоит бродить по свету.
За этот миг иль вечность эту
равно благодарю я мир.

Что б ни случилось, кляну,
а лишь благославляю легкость:
твоей печали мимолетность,
моей кончины тишину.