Слова “вечное блаженство” в наше время звучат не очень понятно, как и “вечная жизнь”. “Блаженство” в современном языке означат что-то пассивное, вроде лежания на пляже. Это не слишком осмысленное занятие, которое, в конце концов, надоест.

С понятием “вечной жизни” связывается что-то из области фильмов про вампиров, которые живут то ли вечно, то ли просто неопределенно долго, но довольно скучно. Мне доводилось читать о том, что в прошлом идея вечной жизни была очень привлекательной потому, что люди умирали рано. Тот, кто доживал до пятидесяти, считался древним стариком и люди хотели “дожить” где-то в другом месте. Сейчас люди живут гораздо дольше, и, когда молодость проходит, жизнь успевает порядком надоесть, так что в ее вечном продолжении видится скорее проклятие, чем благословение.

В этом есть нечто глубоко верное - вечное продолжение этой жизни, если бы мы оставались такими, как сейчас, действительно было бы проклятием. Человек, изнемогающий от скуки и пустоты сейчас, ищущий каких-нибудь развлечений, чтобы развеяться, будет, несомненно, ужасно страдать в вечности. Возможно, такая вечность - это именно то, что в Писании и понимается под “адом”.

Но когда Господь говорит о вечной жизни, Он говорит не столько о иной длительности, сколько об ином качестве жизни. “Сия же есть жизнь вечная, да знают Тебя, единого истинного Бога, и посланного Тобою Иисуса Христа” (Иоан.17:3). В вечной жизни мы познаем Бога и возрадуемся Ему во веки.

Для неверующего человека это звучит непонятно. Что такого особенно важного и ценного в том, чтобы знать Бога? Библия сравнивает обретение веры с прозрением. В одном очень важном отношении, мы все приходим в этот мир слепорожденными. Мы не видим того, что должно составлять цель, смысл, предназначение, оправдание и высшую, вечную радость нашей жизни. Чтобы мы поняли, зачем мы здесь, Бог должен вернуть нам зрение. И Он делает это, когда Святой Дух касается нашего сердца и нашего разума. Мы начинаем прозревать и понимать, что за привычным нам обыденным миром есть другой мир, пронизывающий и охватывающий его. Духовный мир, в котором пребывает Бог и Его святые. Мы понимаем, что реальность гораздо, гораздо больше того, что мы видели, знали или могли помыслить до сих пор.

Господь говорит Никодиму: “истинно, истинно говорю тебе, если кто не родится свыше, не может увидеть Царствия Божия” (Иоан.3:3). Дело не в том, что без того нового рождения нас не пустят в Царство. Просто для того, чтобы видеть - надо прозреть, чтобы слушать - обрести слух, чтобы понять - обрести разум.

Пока у нас нет ушей, чтобы услышать музыку вечности, глаз, чтобы увидеть ее красоту - мы не сможем войти в нее. Нам нужно глубоко перемениться, чтобы понять, о чем идет речь и какое блаженство нам уготовано.

Ребенок в утробе матери не знает, что ожидает его после рождения. Птенец, медленно формирующийся в яйце, не может знать, что будет, когда он "проклюнется". Гусеница не знает, какая жизнь ее ожидает, когда она станет бабочкой. Можно сказать наверняка только то, что это будет качественно иная жизнь.

Христиане, которых Бог медленно и тщательно готовит к вечной жизни, иногда получают как бы сигналы оттуда - неполные, размытые, но несомненные. Когда мы войдем во врата смерти, мы увидим, что уготовал нам Бог и возрадуемся вовеки.

“Теперь мы видим как бы сквозь [тусклое] стекло, гадательно, тогда же лицем к лицу; теперь знаю я отчасти, а тогда познаю, подобно как я познан” (1Кор.13:12). Сейчас, пока мы ходим верой, а не видением, мы просто полагаемся на обетования слова Божия. Мы верим, что вечность будет бесконечно больше всего, о чем мы в состоянии помыслить.