Гениальный русский кинорежиссер Андрей Тарковский считал, что настоящее великое искусство содержит в себе тоску по идеалу. «Искусство несет в себе тоску по идеалу. Оно должно поселять в человеке надежу и веру. Даже если мир, о котором рассказывает художник, не оставляет места для упований. Нет, даже еще более определенно: чем мрачнее мир, который возникает на экране, тем яснее должен ощущаться положенный в основу творческой концепции художника идеал, тем отчетливее должна приоткрываться перед зрителем возможность выхода на новую духовную высоту».

Про религиозные чувства и веру в Бога в искусстве говорить очень сложно. Наверное потому, что ты ходишь по тонкому льду жизни человеческой души. Тут можно скатиться либо в пропаганду, либо в критиканство, либо в менторство. Конечно, легко с высоты полета собственной значимости назидать всех «как нужно жить». Этим грешили даже великие. Что нового нам может сказать произведение живописи, спектакль или художественный фильм. Давайте будем честными. Мы идем в кино не за информацией или знанием, мы идем туда за эмоциями, настроением, чувствами. Обычно мы уходим разочарованными, равнодушными, реже озадаченными (это означает, что режиссер справился со своей задачей, и вы вступили с ним в диалог), еще реже ошарашенными и вдохновленными. Искусство должно заставлять задумываться, вырывать нас из уютных коконов комфортности, задавая сложные вопросы, не давая успокоиться.

В 2001 году на киноэкраны вышел фильм американского режиссера Джонаса МакКорда «Тело» (The Body). Фильм анонсировался как политический триллер, хотя я бы охарактеризовал его как духовную драму. Сюжет фильма сначала может вызвать раздражение у консервативного зрителя. Голливуд вообще очень любит эксплуатировать тему воскресения Христа, откапывая все новые и новые «сенсации». Вот такая сенсация и легла в основу сюжета фильма. В Иерусалиме при раскопках израильский археолог Шарон Голдбан (ее роль исполняет известная актриса Оливия Уильямс) обнаруживает древнюю гробницу, а в ней кости. При исследовании по косвенным признакам появляется догадка, что здесь было захоронено тело самого Иисуса Христа — следы от гвоздей на руках и ногах, не перебитые голени, следы от колючек на черепе . Информация доводится до Ватикана, который, видя в этом событии прямую угрозу основному догмату Церкви, посылает своего человека, бывшего военного, отца Мэтта Гутьерреса, расследовать это дело и развеять заблуждения. Роль католического священника исполняет не менее известная голливудская звезда Антонио Бандерас.

Фильм ставит своей целью, казалось бы, ответить на вопрос: а было ли воскресение Христа? А что если его не было? Что тогда?

Давайте разберемся с воскресением. Споры о нем ведутся уже не одно столетие и не один увесистый том исторических, философских и теологических трудов написан на эту самую важную для христианства тему.

Перед смертью Иисус сказал своим ученикам, что будет предан, арестован и распят, и что воскреснет через три дня после смерти. Как и предрекал Христос, он был предан одним из своих учеников – Иудой Искариотом — и арестован. Инсценированный суд римского прокуратора Понтия Пилата осудил его за измену и приговорил к распятию на деревянном кресте. До распятия на кресте Иисус был жестоко избит плеткой-девятихвосткой, в которую были вплетены кусочки кости и металла, разрывающие человеческую плоть при ударах. Его били кулаками, ногами и оплевывали.

Затем римские палачи прибили тяжелыми железными гвоздями руки и ноги Иисуса к кресту. И, наконец, поставили крест между двух других крестов, на которых были распяты преступники. Иисус провисел так около шести часов. Затем в 3 часа пополудни, то есть точно в то же время, когда приносили агнца в жертву за грехи в иудейский праздник Песах, Иисус произнес «Свершилось» (по-арамейски) и умер. Внезапно небо потемнело, и произошло землетрясение.

Пилат потребовал подтверждения того, что Иисус был действительно мертв, прежде чем разрешить похоронить его распятое тело. Поэтому римский воин пронзил ребра Иисуса копьем. Кровь и вода вытекли из раны, что подтвердило, что Иисус был мертв. Поэтому голени его не перебили, как это сделали с другими распятыми (чтобы ускорить смерть распинаемым перебивали голени, и они попросту задыхались). Тело Иисуса было снято с креста и похоронено в гробнице Иосифа Аримафейского. Затем римские воины закрыли гробницу и охраняли ее круглые сутки.

Как это ни странно, первыми вестниками о воскресении Иисуса Христа были воины, охранявшие гроб Христа. Они были очевидцами удивительного события, совершившегося в саду Иосифа Аримафейского. Об этом событии можно прочитать в Евангелии от Матфея в 28 главе. Когда воины пришли в себя, они направились в город и объявили первосвященникам об этом событии. Потом воскресшего Христа видели женщины, пришедшие к гробнице, апостолы и ученики Христа. Именно на этом строится основной христианский догмат о воскресении. Апостол Павел в послании церкви в Коринфе в 15 главе пишет: «Если нет воскресения мертвых, то и Христос не воскрес; а если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша». Вся интрига фильма строится вокруг вопроса о воскресении Христа. В центре фильма три фигуры: атеистка археолог Шарон Голдбан, христианин отец Мэтт Гутьеррес и второй католический священник из Иерусалима отец Лавиль, по первому образованию археолог. Вокруг этой скандальной находки начинают кипеть нешуточные страсти, в которые оказываются замешаны израильские власти, Ватикан и даже исламские террористы. Поэтому сам фильм смотрится на одном дыхании.

Каждое произведение искусства — это игра интерпретаций. Замечательный русский филолог Владимир Иванович Новиков как-то сказал, что сегодня настало время, когда зритель или читатель должен стать соавтором, не удовлетворяясь тем, что ему говорит автор, а участвуя в создании произведения, споря с автором, продолжая его мысли. Это он назвал «философией соавторства». И это очень важно. Произведение искусства всегда выступает в качестве своеобразной трибуны для дискуссии. Есть нечто ущербное и неправильное, когда мы хотим быть потребителями «продукта», когда нам подсовывают готовые ответы, как ресторанную еду, на блюдечке. Фильм «Тело» не из таких произведений. Он постоянно раздражает, заставляет спорить, думать, предполагать, сопереживать.

Отец Лавиль приходит к краху всех своих жизненных принципов, его вера строится на доказательствах воскресения Христа. И тут он сталкивается с «неопровержимыми» доказательствами того, что Христос не воскрес. Все, казалось бы, идет к тому, что найденный скелет принадлежит Иисусу Христу. А значит не было воскресения, все, во что верил Лавиль, оказалось ложью. Он верит фактам, которые держит в руках, и это разрушает его жизнь. Не выдержав такого испытания Лавиль бросается с крыши своего дома. Но Мэтт и Шарон продолжают искать ответы. И здесь очень ярко и сильно показано как христианин справляется с искушением. Отец Гутьеррес понимает с какой целью его послали в Иерусалим. Его, а не историка, археолога или теолога. Он лишь солдат, безропотная пешка, задача которого устранить угрозу для Церкви. Кардинал поручает Гутьерресу найти доказательства и опровергнуть принадлежность найденного тела Христу, он для себя уже выбрал способ «спасения веры» независимо от результатов расследования, Мэтт же хочет быть честным, пройдя этот путь до конца, испытывая искушения, но оставаясь при этом христианином.

Все перипетии сюжета мне не хотелось бы открывать. Но хотелось отметить, что при остром сюжете, динамичном развитии событий, политической конъюнктуре — фильм не является коммерческим продуктом на злобу дня. Это вообще отличает Голливуд — умение в легкой форме говорить о крайне важных темах. Говорить так, чтобы это можно было понять и вступить в диалог простому, не искушенному зрителю.

Меня всегда интересовали вопросы «духовности» искусства. Я убежден, что искусство не является духовным, оно апеллирует скорее к эмоциональной сфере жизни человека. Пробуждает в нем интерес идти дальше, глубже, докапываться до корня, сути проблемы. Так, как это сделал главный герой фильма.

Отец Гутьеррес проходит самое горнило духовных искушений, сумев балансировать на тонкой грани предельной честности и доверии Богу. Антонио Бандерас очень хорошо показал, какие страсти кипели в жизни христианина при этом. Меня поразили два очень интересных и символичных эпизода в фильме.

В одном из эпизодов дочка археолога Шарон видит нательный крестик с распятием, который подарил ее маме Мэтт, и спрашивает: «Мама, а что это?» Мама отвечает, что это крест ее друга Мэтта, ведь он христианин. «Но на кресте человек», - недоуменно замечает девочка. «А если я тебе скажу, что это Бог христиан», - говорит мама. «Они видят своего Бога, - отвечает девочка, - везет им!» Удивительная деталь и очень символичный эпизод, показывающий благодаря чему Мэтт преодолел все искушения. Просто он видел во всем Бога, которого лично знал и которому доверял, часто вопреки «доказательствам».

В одном из последних эпизодов Мэтт отказывается от священнического сана, понимая, что он стал лишь игрушкой в руках религиозных политиков. Но вопреки всему он пишет Шарон, что все произошедшие события помогли не просто остаться христианином, но еще больше утвердиться в вере, как говорит сам Мэтт, стать «Божьим человеком». Последние кадры показывают нам главного героя, смотрящего на церковь. И последнее, что видит зритель — это текст из Библии: «Блаженны невидевшие и уверовавшие» (Евангелие от Иоанна 20 глава). И это становится основным лейтмотивом всего фильма, его целеполагающей идеей. По-моему, это и есть та самая тоска по идеалу в искусстве, о которой говорил Тарковский. Это помогает нам быть не просто равнодушными зрителями очередного фильма, но его сотворцами, вкладывающими в произведение свои смыслы, свои эмоции, свои переживания. И тут нельзя не согласится со словами американского драматурга Юджина О'Нила: «Драматическое искусство, не сосредоточенное на отношениях человека и Бога, лишено всякого интереса». Просто потому, что оно лишается своего истинного смысла — рано или поздно приходится делать выбор между пропастью и откровением.

Произведения искусства пробуждают в нас интерес к поискам смысла — смысла бытия, жизни. Но они не могут утолить главный личностный голод — жажду познания. Мы не можем в своей жизни ограничиться одними вопросами. Рано или поздно, на краю нашей личной бездны, мы должны ответить на самый важный и самый трудный вопрос: есть ли выход из этой пропасти? И тут ответом может быть лишь откровение — живое откровение познания Бога. Вера, которая работает для меня. Вера, дающая ответы на проклятые вопросы времени. В послании Евреям есть замечательная формулировка, касающаяся веры: «Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом» (Послание Евреям, 11 глава, 1 стих). Вот эта самая уверенность в невидимом позволяет нам, доверившись откровению пройти через нашу пропасть сомнений, страха и одиночества. И тут важно осознать на чем я строю свою жизнь. Пространство веры в Бога — твердое основание моей жизни, позволяющее пройти через времена, когда можно опираться лишь на свое уверенность в невидимом. Не зря даже материалист Дени Дидро утверждал: «Чудеса там, где в них верят, и чем больше верят, тем чаще они случаются». И это становится возможным лишь тогда, когда ты преодолеваешь путь над пропастью неверия, доверяясь откровению.