Две рождественские истории — поклонение пастухов и поклонение волхвов — обычно объединяются и в христианской гимнографии, и в христианской иконографии, как будто то и другое происходит одновременно. На картинах мы обычно видим всех в сборе — Святое Семейство, волхвов, пастухов и ангелов. Это понятно с точки зрения значения происходящего, но хронологически волхвов и пастухов разделяет примерно два года. Пастухи получают откровение от Ангела и сразу же приходят поклониться, а волхвам приходится проделать долгий путь.

Но обе истории объединяет еще одно — они постоянно делаются предметом снисходительной “демифологизации”. Как недавно (еще раз) заметил один либеральный богослов: “[новая парадигма] не зацикливается на возможности того, что истории о рождении и воскрешении Иисуса скорее метафорические рассказы, чем буквальное описание фактов. Она спрашивает, «вне зависимости от того, происходила она или нет, о чем говорит эта история? Какое значение она имеет для нас?»

Что же, в Библии могут быть повествования, историчность которых не важна - и богословский смысл которых действительно не зависит от того, произошли ли они на самом деле.

Мы даже не пытаемся выяснить, был ли блудный сын из притчи реальным историческим лицом. Может быть, да, и это реальная семья, которую Иисус знал лично. Может быть, нет. Это просто не важно. Эта история не про семейную драму где-то в Палестине 1-го века, а про всех нас, про отношения человека и Бога. Богодухновенность повествования и его историчность - не одно и то же.

Но это невозможно сказать о Непорочном Зачатии и, тем более о Воскресении. Новозаветные авторы прилагают немалые усилия, чтобы совершенно исключить “метафорическое” понимание воскресения. Христос воскрес самым буквальным, телесным и физическим образом, оставив гробницу пустой, неоднократно являлся Своим ученикам, разделял с ними трапезу. Повествования об этом менее всего напоминают притчи и метафоры. Как говорит Апостол Павел: “а если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша” (1Кор.15:14).

Что же побуждает людей оспаривать и Воскресение, и события Рождества? Хотя они любят выискивать противоречия в тексте, дело вовсе не в них. Воспоминания свидетелей об одних и тех же событиях всегда в чем-то расходятся, и обычно нам в голову не приходит ставить сами события под вопрос.

Дело в определенных фоновых представлениях о реальности. И безмужнее зачатие, и ангелы, явившиеся пастухам, и звезда, приведшая волхвов, и, более всего, само Воскресение Господа из мертвых - это события явно и несомненно сверхъественные, которые являют вмешательство в наш мир его Создателя.

Мы сможем хотя бы начать рассматривать свидетельства о них, только если готовы признать реальность Создателя, способного к такому вмешательству. Если человек является, по своим философским воззрениям, материалистом - декларирует ли он этот материализм вслух или просто исходит из него как из чего-то само собой разумеющегося - для него любые сообщения о сверхъественном будут в принципе проходить по разряду мифов и метафор.

Конечно, люди могут быть материалистами - имеют право. Но нам не стоит путать приверженность заранее принятой философской системе с результатом тщательного анализа текста. Никакие, абсолютно никакие свидетельства не убедят материалиста - пока он таковым остается - в реальности чуда.

Но у нас нет основания придерживаться материализма - особенно с учетом того, что материализм приводит к отрицанию не только чудес, но и нашей собственной свободной воли. Ведь если материализм верен, все наши мысли и акты воли детерминированы физико-химическими процессами в нашем мозгу, которые ничуть не более свободны, чем другие природные процессы - а в этом случае у нас даже нет свободы на то, чтобы его принять.

Если мы не материалисты, то у нас нет основании отрицать, что Иисус действительно был зачат без земного отца, а о Его рождении действительно возвестили ангелы. Бог, который создал этот мир, может, в ключевые моменты его истории, творить чудеса.