Разногласия между христианами часто оборачиваются обобщенными суждениями о том, что какие-то больше группы верующих, которые исповедуют Христа и уповают на Него, погибнут, потому что делают это как-то неправильно. Они либо не принадлежат к правильной Церкви, либо не пережили правильного духовного опыта, либо не придерживаются правильного богословия...

Такая готовность с легким сердцем объявлять других верующих детьми погибели производит тяжелое впечатление и вызывает понятную обратную реакцию. Мол, богословие неважно, давайте мыслить шире. Но это тоже неверно - готовность уступать в принципиальных вопросах скоро приведет к утрате веры вообще. Желание любой ценой быть открытыми, приветливыми, милыми людьми кончается тем, что то, что вы проповедуете, перестает быть Евангелием.

Какой же выход из этой дилеммы можно предложить? В истории Церкви он уже был предложен. Преподобный Максим Исповедник был человеком чрезвычайно упорным в отстаивании истины. Если кто-то был совершенно свободен от любых упреков в теплохладности и приспособленчестве, так это он. Когда и император, и Константинопольский Патриарх впали в ересь монофелизма (нам сейчас даже трудно и понять, в чем она состояла) преподобный Максим стоял практически один против всех. Его подвергли пыткам, искалечили и отправили в ссылку, но он отказался пойти на какие-либо компромиссы со лжеучением. Однако когда у него спросили, полагает ли он, что все несогласные с ним погибнут, он ответил так:

«Значит, ты один спасешься, а прочие все погибнут», – возразили патриции. Преп. Максим отвечал: «никого не осуждали три отрока, отказавшиеся поклониться истукану, которому все кланялись, ибо они заботились не о том, что делали другие, но чтобы самим не отпасть от истинного благочестия». И Даниил, брошенный в ров львиный, не осуждал никого из тех, кои, исполняя закон Дария, не хотели молиться Богу, но имел в виду только свой долг, и желал лучше умереть, чем оскорбить Бога... И мне не дай Бог осуждать кого-либо, или говорить, что я один спасусь. Однако же я соглашусь скорее умереть, чем, отступив в чем-либо от правой веры, терпеть муки совести».

Святой отказался предрешать суд Божий над еретиками, но еще более твердо он отказался отступить от истины. Его вдохновлял не страх - все заблуждающиеся погибнут и ему нельзя быть в их числе - но любовь к истине.

«Вы неправы и я настаиваю на том, что вы не правы» - это одно, «вы и единомысленные вам непременно погибнут» - это другое. Твердое и бескомпромиссное стояние в истине, насколько мы ее уразумели, не предполагает, что мы занимаем место Судии. Наше дело - твердо свидетельствовать то, что открыл Бог, а не раздавать приговоры.