Война – это огнедышащий дракон с тремя головами, имена которым: смерть, боль и горе. Кого не испепелит, того –– изуродует и обожжет. Доберется до каждой клеточки. Заскребет в самое донышко сердца.

Опалила война и моих бабушку с дедушкой. Ей было пятнадцать, ему –– двадцать. Совсем юнцом заглянул дед в открытую пасть войны еще под Москвой, осенью сорок первого. Бабушка, испуганный ребенок «врагов народа», застала войну за Уралом, круглой сиротой. Дедушка редко говорил о войне, больше отмалчивался, разве что смешил байками про угодивших с армейский суп воронах да лягушках.

– Всего раз и ранило,– прикладывал он мои детские пальцы к шраму в виде галочки над левой бровью. – Осколком от своего же снаряда. Не увернулся. Даже в госпитале неделю пришлось поваляться.

А бабушка, подперев пухлыми ладошками подбородок, с блестящими от слез глазами вспоминала, как добралась в середине войны до родственников в эвакуации:
– Представляешь, поставили передо мной тарелку, полную макарон! А я совсем слабая после малярии. Переспрашивала несколько раз. Неужели это все мне? Не верилось. Видимо поэтому угощений для внуков у бабушки с дедушкой всегда было много. Даже слишком. Если мандарины, то тазиками, если шоколадные конфеты –– насыпаны с горкой во все хрустальные вазы в серванте.

Бабушка иногда замирала в оцепенении, проваливаясь в военное прошлое.

– А наша Клавочка в эвакуации письмо от мужа получила. В сорок третьем. Родня ее «мужичкой» звала, так как муж ее был из простых. Инженером, мосты строил, –– говорила бабушка о самой младшей по отцу тете. – Прощался с ней, писал, что идет на задание и не вернется. Еще до похоронки письмо. А какая у Клавочки коса была! Загляденье – густая, ниже пояса.

Возможно, если бы не война – мои бабушка и дедушка были бы живы. Ей бы исполнилось в этом году девяносто пять, а дед отпраздновал бы столетний юбилей.

Ведь война – огнедышащие чудовище с тремя головами, скованное цепями в адском подземелье до поры до времени. Кого не обуглит, того подожжет и покалечит.

Под звуки ухающего барабана маршируют мальчишки по Адмиралтейскому проспекту на репетицию парада Победы. Стройными шеренгами под строевую песню, в которой не разобрать слов. Статным парням к лицу военная форма. Так пусть же она пригодится им лишь для парадов и красочных зрелищ!
Господи, храни нашу землю в мире и безопасности!