Атеисты спрашивают: «почему вы верите свидетельству Апостолов о воскресении Иисуса, но не верите утверждениям, например, известного культиста Грабового, что он может воскрешать мертвых? Люди могут лгать и ошибаться, фантазировать и бредить — как вы понимаете, где им можно верить, а где — нет?»

Нам, возможно, будет полезно обозначить те критерии, которые мы используем, чтобы отличить более правдоподобные свидетельства от менее правдоподобных. Во-первых, есть у свидетелей мотивы лгать? Приносит ли им это деньги, известность, власть, удовольствия, решает ли это какие-то их проблемы? Когда мы говорим о лидерах культов, которые живут в роскоши на деньги, собранные у своих поклонников, или их ближайшем окружении, которым от этих денег перепадает, то корыстный мотив, несомненно, присутствует.

Если человек, «похищенный инопланетянами» оказывается в центре внимания, может издать книгу и на этом заработать, это не служит гарантией того, что он врет, но это делает его заявления менее правдоподобными. Напротив, когда мы сталкиваемся со свидетельством, которое, по крайней мере, на мирском уровне, не приносит человеку денег, власти, известности и т.д. - это говорит в пользу его честности.

Были ли мотивы лгать у Апостолов? Все, что они, на мирском уровне, приобрели своей проповедью — это гонения и смерть. Конечно, люди могут быть глубоко привержены ложным убеждениям — и умирать за них. Но для этого они должны быть вполне уверены в их истинности. Никто не станет умирать за то, что, как ему самому точно известно, является ложью. Апостолы же умирали не за убеждения, а именно за свидетельство. «Сего Иисуса Бог воскресил, чему все мы свидетели» (Деян.2:32).

Во-вторых, имеем ли мы дело со свидетельством одного человека или группы? Как сказал известный богослов дядя Федор: «с ума сходят по одиночке, это только гриппом все вместо болеют». Человеческая психика — вещь загадочная, люди могут фантазировать, галлюцинировать или бредить. Но определяющий признак галлюцинации — то, что она носит индивидуальный характер. Она происходит в вашей голове и оттуда проецируется в реальный мир. Иногда во сне мы можем бывать в удивительных местах — и нам хочется привести фотографии из этого путешествия. Но увы, проснувшись, мы убеждаемся, что в нашем смартфоне ничего не сохранилось — мы не можем показать другому человеку наш сон. Он остается исключительно нашим.

Так и с галлюцинациями. Если вы вышли на улицу и с изумлением видите на ней розового слона, в то время, как никто другой слона не видит, все спокойно идут по своим делам — это галлюцинация. Если вы обнаруживаете, что вместе с вами на эту диковинку таращится еще толпа народа, то это точно не галлюцинация. Слон существует в реальном мире. То, что в одном месте в одно время собрались люди с одним и тем же дефектом психики, который проявился одинаковым образом — в одной и той же галлюцинации — чрезвычайно маловероятно.

Конечно, группа людей может сговориться и преднамеренно лгать — хотя группе это труднее, чем отдельному человеку. Но вопрос о лжи мы уже рассмотрели — ложь требует, хотя бы, мотива.

В-третьих, насколько пережитый опыт повлиял на самого человека. Допустим, ревностный член религиозной общины переживает мистический опыт, который целиком и полностью подтверждает его уже сложившиеся на данный момент убеждения. Он, например, оказывается на небесах и слышит именно те гимны, в которым он привык на земле. Это не доказывает, что он говорит неправду — мы не знаем. Но мы можем сказать, что такой опыт был ожидаем.

Убеждения, которые наделяют жизнь человека смыслом и достоинством, определяют его отношения с ближними и место в мире — вещь очень устойчивая. Признать, что ты (и все твое окружение) были неправы все это время, бывает не легче, чем умереть. Самые неопровержимые доводы могут разбиваться об решимость человека стоять на своем, как волны о скалу.

Другое дело, когда взгляды человека резко меняются, человек отказывается от убеждений, которые определяли его жизнь до этого, отказывается от привычной жизни и буквально «почитает за сор» то, что до этого ценил — у нас появляются основания серьезные полагать, что его опыт был подлинным.

Классический пример — обращение святого Апостола Павла, который был ревностным фарисеем и гонителем христиан, но после того, как ему явился Христос, совершенно переменил свою жизнь, отказавшись от всего — социальных связей, статуса, достатка, безопасности — ради обретенной им уверенности, что Иисус и есть долгожданный Мессия. Но таких примеров много — атеисты, которые (как Говард Шторм) пережили опыт временного исхода души из тела и совершенно изменили свои взгляды на реальность. Мусульмане, которым во сне явился Иисус, и они сделались христианами.

Конечно, мы не говорим здесь о 100% доказательстве, но перемена в жизни человека говорит о том, что то, что он действительно пережил какой-то определяющий для него опыт. Это верно и в отношении других Апостолов — каким-то образом они приобрели уверенность в том, что Иисус, умерший самой горькой и безнадежной смертью на Кресте, оплаканный и погребенный, воскрес из мертвых.

Что явилось причиной этой уверенности — настолько глубокой, что они охотно шли на муки смерть за свое свидетельство? Что сделало учеников, сокрушенных и обескураженных страшной смертью своего Наставника — бесстрашными проповедниками Его Воскресения? Если не само Воскресение, то что? Таким образом, у нас есть вполне понятные критерии, по которым мы можем оценивать достоверность свидетельств людей, и по этим критериям Апостолов никак невозможно поставить в ряд с какими-нибудь культистами.