Призыв к служению довольно часто звучит в евангельских церквях. Привлечением прихожан к служению в поместной церкви озабочены пастора, руководители молодежи, учителя воскресных школ, миссионеры и прочие работники на ниве Божьей. К служению призывают, стимулируют, мотивируют, уговаривают, угрожают, попрекают.
Однажды я посетил мужское собрание в одной из церквей. Основной мотив в выступлениях руководителей церкви заключался в обличении прихожан мужеского пола в ничегонеделании в церкви. Мол, мы, служители, трудимся по 24 часа в сутки, а вы…
Трудная эта работа — убеждать людей служить. Особенно, когда ставится знак равенства между служением в поместной церкви и служением Богу. Призываем мы, конечно, ко второму, но подразумеваем определенно первое. Служить в поместной церкви, вне всякого сомнения, и важно, и необходимо; это служение почетно и является привилегией для несущих его, но… для очень немногих.
Все ли пастора, все ли дьякона, все ли поют в хоре или участвуют в прославлении, — по примеру апостола Павла зададим себе этот риторический вопрос. За последние годы этот список пополнился учителями воскресных школ, молодежными пасторами, ответственными за социальное служение церкви, но по-прежнему узок круг тех, кого мы привыкли называть почетным званием «служИтели» или «служителЯ».
А что же делать всем остальным, которые ни дара слуха, ни дара речи публичной не имеют, да и вообще работают на своих работах до изнеможения сил, поскольку цены-то растут, а дети хотят кушать и жена не прочь обновить свой гардероб. И проблему с жильем надо решать, и машину, если она есть, ремонтировать, да и церковь свою поместную рублем поддерживать, обеспечивая куском хлеба тех же служителей. Как таким людям с таким дефицитом свободного времени попасть в круг «служителей»?
Деление людей на служителей и остальных показывает, что мы делим жизнь (и глубоко на уровне подсознания, и сознательно) на две неравноправные части: религиозную и нерелигиозную. Первую мы всячески превозносим и ценим; вторую проживаем по необходимости. Первая — это служение Богу, которое выражается в регулярном посещении богослужений (смысл самого слова в этом) в поместной церкви, в участии во всяких религиозных действиях и акциях; вторая — это вынужденное (именно так часто ощущаемое) расходование своего времени на «мирские» обязанности — зарабатывание денег, кормление и выращивание детей, удовлетворение потребностей супруга и так далее и тому подобное и имя этим обязанностям легион. И разница между этими двумя частями жизни бывает в нашем сознании подобна разнице между служением Богу и маммоне.
Как же так случилось, что данную нам одну, единую, цельную жизнь мы ухитрились разделить на праведную и неправедную, на христианскую и мирскую, на желанную и вынужденную? Разве Бог хоть словом где-то обмолвился об этом, когда давал наставления первым людям об их правах и обязанностях? Кажется, нет, нигде Он не говорил об этом. Правда, Он нигде Адаму и Еве ничего не говорил и о посещении поместной церкви (вряд ли они нашли бы ее в Эдемском саду) и о служении Ему, их Творцу. Заниматься созидательной работой на этой земле, хранить и приумножать сотворенное Богом, рожать и воспитывать детей, поклоняться Богу, общаясь с Ним «в прохладе дня» — это заповедано, об этом сказано. Может быть, в этом и состоит смысл и цель человеческой жизни? Может быть, в этом и заключается служение Богу? Может быть, именно этим мы действительно по-настоящему прославляем Его?
Конечно, грех перековеркал всё и вся в человеке, поставил с ног на голову изначальный порядок в творении, исказил все повеления Божьи и нормальную жизнь человека. Но мы-то ведь живем не в ветхозаветное время: Христос уже пришел, умер и воскрес. И закон уже не на камне написан, но на наших сердцах. И к Богу мы приходим не с помощью отобранных и обученных людей, а такие как есть идем к Нему со своими нуждами, вопросами и благодарностями. Так зачем же мы, как в постэдемовские и дохристианские времена, жизнь свою делим на две части, — на служение Богу, выражающееся в каких-то религиозных действиях, и на все остальное?
Иисус Христос соединяет, склеивает разломанное и разбитое, разделенное и раздвоенное в одно единое целое. И дух, и душа, и тело человека одинаково благословляются Им. И все, что ни делаем, делаем как для Господа. И когда едим и пьем, и ласкаем детей и жен, и работаем по силам и сверх сил — всегда Господни, всегда в Нем, всегда для Него. «Христианка, стоящая у чертежной доски, может оказаться вовлеченной в христианское служение ничуть не меньше, чем священник у алтаря» (К.Платинга-мл. «Сообразуясь с Божьим миром», см. стр. 31 в этом номере).
Служение в поместной церкви — почетная миссия и удел немногих. Служение Богу во всем, что мы делаем, — почетная обязанность каждого из нас, желающих прославить нашего Творца и Спасителя.
И мне кажется, что не нужно раз за разом призывать охрипшими и уставшими голосами прихожан к служению, к деланию, к активизму. Сначала надо учить людей — и словом, и своим примером — рассматривать всю свою жизнь как полноценное служение Богу. Жизнь как служение и служение длиною в жизнь. И тогда те, кто призван Богом к труду в поместной церкви, сами войдут в него, потому что их не нужно ни уговаривать, ни стимулировать к служению.
Газета "Мирт"
