Уход Алексия II - это конец эпохи в истории Русской церкви и российского государства. Для людей, далеких как от церковной, так и от общественно-политической жизни этот факт неочевиден, как и для большинства наблюдателей на Западе.

Патриарх не был политиком, но он был влиятельнейшей фигурой в России. Думается, основная причина этого вот в чем: с 1990 года он возглавлял единственный общественный институт, который олицетворяет историческую преемственность, связывает разорванную и трагическую российскую историю в единое целое.

Все остальное - и Государственная Дума (несмотря на название), и президент, и многое другое - лишь производные антикоммунистической революции последнего двадцатилетия, которая, в определенной степени, еще не завершена.

Фактически нынешние граждане России живут в стране, которой никогда раньше не было. И лишь памятники зодчества, Пушкин и церковь, во главе которой Алексий II стоял 18 лет, связывают их жизни в непрерывную линию истории.

Можно возразить: "Любой другой на патриаршем престоле сыграл бы эту роль". Однако именно Алексию II выпала эта судьба, и он ее вызов принял.

При нем церковь восстановила приходскую и монастырскую жизнь, религиозное образование, традиции благотворительности, приняла в 2000 году "Социальную концепцию", первый в ее истории документ о принципах отношений с окружающим миром, обществом и государством. Именно при патриархе Алексии было разработано не вполне совершенное, но все же работающее законодательство, регулирующее отношения церкви и государства. Впрочем, представители ряда религиозных конфессий называют его "дискриминационным".

Алексий II настойчиво добивался - и добился - в мае 2007 года воссоединения с Русской православной церковью за рубежом (РПЦЗ), самой значительной из так называемых "эмигрантских" церквей.

Воссоединение, подвергавшееся критике как церковных и светских либералов, так и ультраконсерваторов, все же стало одним из зримых символов постепенного (но отнюдь не завершенного) преодоления наследия Гражданской войны.

Ставшие традицией панихиды, которые патриарх ежегодно служил 17 июля на Бутовском полигоне под Москвой - месте расстрела десятков, если не сотен тысяч жертв НКВД - постоянно напоминали верующим и вообще обществу о коммунистическом терроре, который многие в России сегодня либо возвеличивают, либо забывают. 18 лет патриаршего служения не были для уроженца Таллина Алексея Михайловича Ридигера безоблачными.

Большой травмой для него стал провал переговоров между сторонниками Бориса Ельцина и руководством Верховного Совета осенью 1993 года. Они проходили при прямом посредничестве патриарха. Стрельба в центре Москвы, чуть не обернувшаяся значительно большей кровью, не прошли для церкви и ее предстоятеля бесследно.

Именно с середины 90-х критики, зачастую принадлежащие к диаметрально противоположным политическим направлениям, регулярно упрекали и патриарха, и РПЦ вообще, в "соглашательстве" с государством.

Глава Русской церкви действительно старался избегать конфликтов с Кремлем, однако тут во многом сказалась история его семьи и его собственная биография, начавшаяся в независимой Эстонии, и завершившаяся в новой России.

Алексий II, несомненно, заплатил в советские годы, когда он стал епископом, а затем и митрополитом, свою цену за те компромиссы, на которые церковь шла с властями, чтобы выжить.

Сохранение единства церкви в бурное время после краха СССР было для него главной заботой. Однако при этом не менее важным для Алексия II было не допустить ее возвращения под прямой государственный контроль советского типа.

Сторонники такого подхода есть и в государственном аппарате, и в церковной иерархии. Стремление соблюсти баланс заставляло патриарха всегда быть очень осторожным и дипломатичным.

Другим большим вызовом для Русской церкви и лично для патриарха Алексия было не очень многочисленное, но заметное движение ультраконсерваторов внутри церкви.

Символом его в последние годы стал епископ Чукотский и Анадырский Диомид. Он выступал с письмами, обличающими священноначалие в предательстве православной веры, слишком тесных связях с государством, католиками, масонами и так называемым "мировым правительством" - антисемитский эвфемизм, популярный в "ультраправославной" среде.

Решение лишить Диомида епископского сана, принятое летом-осенью этого года, стало одним из последних непростых шагов покойного патриарха. Он убедил Архиерейский собор и Священный Синод, главный орган текущего церковного управления, пойти на жесткие меры.

Для Алексия II единство любой ценой перестало быть приемлемым. Это один из элементов того наследия, которое достанется новому главе Русской православной церкви.

Именно по действиям православных радикалов большая часть общества судит обо всей церкви. Это создает проблему для миссионерской деятельности, особенно в больших городах.

По поводу миссионерства внутри церкви существует две школы мысли. Одни, в основном представители монастырского духовенства, считают, что если человек сам не пришел к Богу, то его и не следует особенно "зазывать" в церковную ограду.

Другие, в большинстве своем, городское священство, считают миссионерскую работу непременным условием выживания православия в урбанизированной России XXI века.

Новому патриарху придется иметь дело с неустойчивым материальным положением массы священства, зачастую напрямую зависящего от социально-экономической ситуации того города, деревни или даже городского микрорайона, где расположен тот или иной храм.

Наконец, будущему предстоятелю Русской церкви придется разбираться и с ситуацией на Украине. Там находится до трети всех приходов РПЦ (всего их в России и по всему миру более 20 тысяч), подчиненных автономной Украинской православной церкви Московского патриархата (УПЦ МП).

Однако стремление украинского политического класса добиться создания собственно украинской поместной церкви, независимой от Москвы, нарастает. Постепенно эта идея становится популярной и среди части священства УПЦ МП. Сегодня это самая многочисленная церковь Украины.

До последнего времени с официальными властями в Киеве у Московской патриархии шел трудно. Однако недавний визит Алексия II в украинскую столицу положил начало новому этапу общения, которое теперь придется продолжать преемнику скончавшегося патриарха.

Церковь, как и все российское общество, почти 20 лет назад вступила в эпоху перемен неожиданно для себя. И, как и весь народ России, она пытается найти свой путь в условиях новой политической и экономической реальности.

Часть этого пути, возможно, самая трудная и непредсказуемая, пройдена церковью под водительством Алексия II. Он был первым патриархом новой, некоммунистической, не атеистической России и уже поэтому заслуживает места в ряду выдающихся фигур Русской церкви.

Би-би-си