Не могу сказать, что проблема антисемитизма кажется мне самой актуальной в евангельских церквях. Более того, считаю, что антисемитских настроений в этой среде значительно меньше, чем в нашем обществе в целом. Едва ли в церкви мы услышим такие откровенные высказывания, как на некоторых митингах и кухнях. Тем не менее проблема существует, и некоторые моменты в ней не могут не настораживать.

Тревожит, например, что упоминание богоизбранности Израиля вызывает у некоторых наших братьев и сестер странное чувство, схожее с чувством какой-то обиды. Дескать, ну да, избраны, но давайте лишний раз не будем об этом. Подобные настроения уже встречались в истории нашей страны, когда, например, не принято было вспоминать о геноциде евреев во время Второй мировой войны. В лучшем случае можно было назвать его лишь в обязательном ряду с жертвами среди коммунистов, русских, поляков и так далее, но говорить отдельно о преследовании евреев почему-то не желали. В 1961 году молодой тогда поэт Евгений Евтушенко написал хорошее стихотворение «Бабий Яр», начинавшееся словами:

Над Бабьим Яром памятников нет.
Крутой обрыв,
как грубое надгробье.
Мне страшно.
Мне сегодня столько лет,
Как самому еврейскому народу...

Официальная критика обрушилась на это произведение и на поэта. Не думаю, что подобная реакция последовала бы, если бы речь в произведении шла о невинно убитых украинцах или белорусах, но слагать стихи о евреях почему-то оказалось делом предосудительным. Никита Сергеевич Хрущев, выступая с речью перед деятелями литературы и искусства в 1963 году, не преминул охаять его: «За что критикуется это стихотворение? За то, что его автор не сумел правдиво показать и осудить фашистских, именно фашистских преступников за совершенные ими массовые убийства в Бабьем Яру. В стихотворении дело изображено так, что жертвами фашистских злодеяний было только еврейское население, в то время, как от рук гитлеровских палачей там погибло немало русских, украинцев и советских людей других национальностей. Из этого стихотворения видно, что автор не проявил политическую зрелость и обнаружил незнание исторических фактов».

Еще одной завуалированной формой антисемитизма, распространенного, в частности, и в церкви, следует признать выявление так называемых «характерных черт» той или иной нации. Эту позицию условно можно обозначить как «не бывает дыма без огня», и звучит она примерно так: «Конечно, антисемитизм – это ужасно, сам я не антисемит, у меня даже есть друзья-евреи (!), и вообще среди евреев попадаются вполне приличные люди, но ведь не на пустом же месте он (антисемитизм) возник?» Далее обычно следует достаточно поверхностный экскурс в историю и подробный разбор этих самых «характерных черт». Кстати, подобные выявления положительных и отрицательных черт какой-либо нации всегда происходят на грани дозволенного, скорее даже за гранью. Почему-то такого рода обобщения сводятся к тому, что положительные качества, приписываемые своей национальности, более привлекательны, у чужих же и положительные какие-то странные, с негативным оттенком. А «характерные отрицательные черты» своей нации преподносятся так, что выглядят не недостатками, а некими милыми особенностями, способными лишь добавить обаяние.

На мой взгляд, говорить о недостатках целых групп людей (будь то национальность, граждане той или иной страны, какая-либо церковь) имеет смысл лишь тогда, когда сам отождествляешь себя с ней. Когда недостатки, присущие этой группе, ощущаешь как свою собственную боль. Когда ошибки этих людей – это и мои ошибки, слабости – это и мои слабости. В противном случае выходит обыкновенный цинизм.

Сошлюсь еще раз на стихотворение Евгения Евтушенко:

Еврейской крови нет в крови моей.
Но ненавистен злобой заскорузлой
Я всем антисемитам, как еврей,
И потому – я настоящий русский!