"Легче быть Богом, нежели любить Бога; легче править людьми, нежели любить их; легче обладать жизнью, нежели любить жизнь. Иисус спрашивает: «Любишь ли ты Меня?» А мы спрашиваем: «Можно нам сесть у Тебя по правую руку и по левую в Царстве Твоем?»" Генри Ноуэн

Определимся с терминами

Как-то один из пасторов сказал мне: «В наших церквях много политики. Даже слишком». Тема в беседе особенного развития не получила – обоим нужно было бежать по делам. Но что подобная фраза может означать?

В случае противопоставления понятий политики и вИдения без сомнения почти все благочестивые христиане предпочтут второе первому. Видение стало слишком модным, почти магическим словом, хотя далеко не каждый сможет с ходу объяснить, что же оно означает. При этом весьма разноплановый и распространенный термин «политика» чаще воспринимается негативно. Но не будем спешить.

Малая Христианская Энциклопедия среди прочих дает следующее определение: политика – это «духовно-практическая деятельность конкретных субъектов, направленная на присвоение, удерживание или перераспределение властных функций» (Бачинин В.А. МХЭ. Т.2. СПб., 2004. С. 205). Имеет ли место политика, понимаемая в данном смысле, в церковной жизни? Безусловно.

Например, она может проявляться в виде межконфессиональной конкурентной борьбы за определенные привилегии перед лицом государственной власти. Сюда же можно отнести лоббирование своих интересов на выборах регионального епископа членами пресвитерского совета. Чаще всего в ту же самую категорию укладывается противостояние двух или более церковных служителей в отдельно взятой поместной церкви вместе с группами поддержки каждого из них.

Автор термина и концепции «политической теологии» немецкий юрист и политический философ Карл Шмитт утверждал, что политика создается публично борющимися группами людей, взаимно определяющихся в понятиях «друг/враг».

С другой стороны под политикой могут подразумевать всякую поведенческую модель или программу действий по реализации собственных целей. Здесь речь может идти и об экологической политике городского муниципалитета, и о миссионерской политике церковной общины, и даже о политике жены по отношению к ее супругу.

Как ни странно, в этом смысле политика имеет точки соприкосновения с видением, которое можно обозначить как некое идеализированное представление желаемого и достижимого будущего состояния для организации. Чтобы иметь такую картинку будущего для своей церкви или служения необходимо обладать духовной проницательностью и призванием от Господа. Обладая всеведением, Он готов приоткрывать сокровищницу своей мудрости для избранных Им сосудов.

Таким образом, первое к чему мы пришли в своих рассуждениях – это вывод о почти тотальной вездесущности политики в мире людей. И здесь бесполезно утверждать, что этого слова нет в Библии. Политика неизбежна и, кроме того, парадоксальна. Суть парадокса в том, что она призвана нормализовать и отладить социальную жизнь человека, но при этом гарантированно перенасыщена разного рода конфликтами. В свете Божьего Слова этот феномен исчерпывается описанием грехопадения и его последствиями для всей человеческой истории.

«Церковная политология»

Понятиями политологии можно описать очень многие явления церковной жизни. Здесь мы найдем такие политические отношения как согласие, партнерство, дискуссии, конфликты, господство и подчинение. К сожалению, периодически столкнемся мы не только с духовной, но и с политической властью, то есть способностью навязывать свою волю другим. Наряду с вероучением мы снова и снова будем обнаруживать элементы идеологии и самые разнообразные мотивы политического участия: от благородных или своекорыстных чувств и переживаний до ортодоксальных или еретических идей и ценностей.

В пределах церковной ограды мы также обнаружим не менее половины из известных на сегодняшний день политических систем и идеологий. Крайности можно будет обозначить авторитаризмом и полной анархией. В первом случае церковь оказывается жертвой самовлюбленного самодура, во втором – община страдает от гипертрофированной жажды свободы, когда теряются любые авторитеты. Заметные элементы демократии можно увидеть в церквях с конгрегационалистской системой управления. Все основные вопросы в этом случае будут решаться голосованием на членском собрании.

История христианства знает и утопичные попытки установления теократии. Достаточно упомянуть Женеву при Кальвине. Существуют и консервативное, и либеральное крыло, притом как в рамках всего магистрального христианства, так и в пределах отдельно взятой конфессии.

Современная денаменационная пестрота привела к необходимости оперировать такими «бездуховными» приставками как «нео-», «ультра-», «квази-» и т.п. Обилие споров в богословии и церковной практике неизменно дают нам своих «правых», «левых» и «центристов». Кроме того, новым религиозным течениям нередко свойственны радикализм, ощущение собственной исключительности и революционно-пророческий пыл.

На каждую традиционную церковь рано или поздно находятся свои реформаторы. Иногда они имеют успех, часто их предают анафеме, а иногда калечат или устраняют физически. При этом в действительности порой эти люди являются Божьими сосудами, но нередко оказываются волками в овечьей шкуре, самозванцами и лжепророками. Под знаменами живительных реформ или освящения может скрываться стопроцентный раскольник-властолюбец, поскольку раскол гораздо проще основания новой церкви, особенно для такого человека.

У каждой поместной церкви или целой конфессии есть своя внутренняя и внешняя политика, даже если их так никогда не называют. Внутренняя церковная политика определяет линию поведения своих членов, ориентируя их на сохранение или реформирование существующих устоев.

Например, политика братского совета по отношению к повторным бракам может быть мягкой, жесткой или неопределенной. Неопределенность бывает выгодной. Иногда она помогает сохранить status quo. Бывает, что репрессивная политика конкретного священнослужителя определяется его личными предпочтениями и предрассудками. В православии подобные явления обычно связывают с так называемым младостарчеством.

Приведу еще пару примеров из двух разных евангельских церквей. Одну женщину отлучили за то, что она не избавилась от домашних животных, несмотря на настоятельные рекомендации пресвитера. Ей было инкриминировано непослушание. А однажды мне собственными ушами довелось услышать на членском собрании «пасторский» возглас: «Кто еще хочет выйти из нашей церкви, делайте это сегодня! Впредь всех остальных будем отлучать!» Впоследствии мне пришлось лично убедиться в серьезности и последовательности этого человека.

Финансовая политика некоторых современных неопротестантских движений вполне укладывается в афористичное выражение министра финансов Людовика XIV – Жана-Батиста Кольбера: «Налогообложение – искусство ощипывать гуся так, чтобы получать максимум перьев с минимумом писка». В результате светские СМИ тиражируют и преувеличивают факты, связанные с церковными аферистами и их финансовыми пирамидами.

Чаще всего внутренняя церковная политика определяет внешнюю. Именно от внешней политики зависит будет ли церковь ориентирована на миссионерскую деятельность и социальное служение или замкнется на своих проблемах. Открытость церкви к нуждам общества обычно идет рука об руку с готовностью к межцерковному и межконфессиональному сотрудничеству и наоборот. Крайние консерватизм и традиционализм обычно закрывают церковь от нужд погибающих грешников и от всевозможных внешних контактов будь то с инаковерующими или с власть предержащими.

К месту добавим, что мощный позитивный заряд открытости и активности несет «Социальная позиция протестантских Церквей России», подготовленная основными евангельскими союзами, вышедшая в 2003 и переизданная с дополнениями в 2009 году. Можно с уверенностью сказать, что данный документ достойно определяет внешнюю политику большинства российских протестантов по вопросам церковно-государственных отношений, экуменического сотрудничества, социального служения и христианской этики.

Политика Христа

К чему же все это? Было бы странно изложить некоторые факторы церковной жизни на языке политологии и призвать читателя придерживаться взвешенной и «правильной» политики. Практический уклон моих рассуждений, конечно, в другом. Напомню, что мы обнаружили неизбежность церковной политики. Мало кто из христиан сразу после обращения отходит в мир иной или становится отшельником. Да и церковь имеет два фактора своего бытия: божественный и человеческий.

Например, благоразумный молодежный пастор будет учитывать мнение пресвитерского совета о битбоксе во время подготовки к музыкальному фестивалю. А мудрый администратор церкви, договариваясь об аренде дворца культуры для этого же фестиваля, будет максимально дипломатичен с директором.

В свою очередь отстранение от служения первым пастором одного из проповедников своей церкви может оказаться непопулярной политической мерой, что приведет к снижению его «рейтинга» в среде церковного «электората». Но если такое решение обоснованно и необходимо для духовного благополучия паствы – это часть его пасторского долга перед Богом.

Итак, церковная политика имеет отношение к человеческому фактору, который должен направляться Божественным влиянием, то есть живыми отношениями со Христом, познанием и исполнением Его воли. Не случайно Писание предъявляет к потенциальному служителю не список редчайших дарований, а целостность христианского характера.

До дня Пятидесятницы ученики Иисуса были политиками. Они чувствовали себя особами, приближенными к императору. Их любимый вопрос заключался в том, кто из них больше. Они делили места по правую и по левую сторону от Царя царей. Некоторые из них принадлежали к радикальным и даже террористическим организациям своего времени. Апостол Павел – выходец из самой влиятельной еврейской религиозно-политической партии своего времени.

До момента наполнения Святым Духом они были в плену человеческой религиозной политики. Это была политика разговоров о Боге и Его Слове, оставившая «суд, милость и веру», запрещающая спасать человека в неурочное время, политика «мертвых дел». Это политика злых виноградарей, которые решили убить наследника и вероломно завладеть его наследством. Приговор Иисуса этой политике – семикратное «Горе вам»!

Британский исследователь христианских политических теорий Алан Сторки пишет: «Жизнь с Богом вскрывает подлинный характер угнетения. С Богом люди вольны избирать образ жизни. Политика в ней занимает свое, строго определенное место, и люди обретают свободу дружить, заниматься наукой и искусством, воспитывать детей, говорить на любые темы, молиться, ловить рыбу, прогуливаться и находить новых знакомых. Фарисеи навязывают людям свои религиозно-политические принципы, но Иисус отказывается их признавать.

…Одна из особенностей мышления Иисуса – Его способность лишить любую проблему политической окраски. Вы нанесли обиду своему ближнему? Постарайтесь уладить дело сразу, не доводите его до суда. Вы обдумываете развод? Задумайтесь лучше о том, как ожесточилось ваше сердце. Иисус отводит политике далеко не первое место. Даже перед лицом окончательного политического противостояния он спешит как можно больше рассказать своим друзьям о том, какими могут и должны быть их взаимоотношения с Богом. Политика вторична, главное – отношения с Богом» (Сторки А. Иисус и политика. Черкассы, 2008. С.154-155, 160).

Израиль пренебрег Божьей Шехиной, то есть присутствием и славой Господа. Священный завет выродился в религиозную политику. Иисус терпеливо лечил своих учеников от их традиционного понимания сути Божьего Царства. Поэтому Он методично повторял о Своих предстоящих страданиях, неутомимо показывал им пример самоотверженного служения людям, призывал в простоте и вере быть похожими на детей и не бояться убивающих тело.

Вот политика Христа: «Я оставляю вам образ руководителя с распростертыми руками, избирающего жизнь нисхождения. Это беззащитный духовный руководитель, живущий молитвой и верой» (Ноуэн Г. Во имя Иисуса. СПб., 2010. С. 70).

Политика маловерия

Главным препятствием для доминирования в церковной жизни Божественного фактора над человеческим является маловерие. Доказать это несложно. Для Своей церкви Иисус предусмотрел сверхъестественные формы руководства. Кому из светских специалистов по лидерству в голову придет всерьез отнестись и применить идею Христа о том, что желающий быть большим должен стать слугой для всех? Насколько нужно пренебречь любыми нормами субординации, чтобы многократно утверждать, что первые станут последними?

Популярный русский литератор Виктор Кротов пишет: «Неутоленная тяга к соборной жизни, не нашедшая себе пристанища в церкви, всегда будет энергетическим источником для политиков и социальных организаторов. Тот, у кого нет чувства веры, показывающего на Высшее в качестве главного ориентира, вполне может конструировать свое «высшее» из имеющегося внутреннего материала. Но и каждый верующий человек может жить соборной жизнью по-своему, стремясь к тем высотам, которые видны его церкви, или к тем, которые видны ему самому. И если это не миражи, на каждом своем шагу он ощутит надежную опору подлинного духовного опыта и останется неуязвимым для любых политических и корпоративных манипуляций» (Кротов В.Г. Человек среди учений. Человек среди религий. СПб., 2003. С. 346-347).

Для того чтобы убедиться в эффективности сверхъестественных принципов руководства необходимо воспринять их верой и испытать на практике. К сожалению, история знает слишком много примеров священнослужителей-маловеров так и не узнавших, что можно управлять людьми не силой принуждения, а любовью к Богу и ближнему, благословением и благодатью, вдохновляя людей своей верностью (см. 1 Пет. 5:1-4).

Однако даже после сошествия на учеников Духа Святого человеческий фактор в их среде не испарился. Его наличие иногда проявляется в виде лицемерного политиканства. Так было даже с апостолом Петром, когда он малодушно предпочел людскую репутацию своей пророческой ответственности. Павел лечил такие вывихи христианского сознания болезненно, но результативно (см. Гал. 2).

Ответы Христа на любимый вопрос учеников плохо усваиваются маловерными церковными политиками уже около двух тысяч лет. Синдром диотрефства с его жаждой первенства проникает повсеместно и отравляет христианское сообщество. Примеров маловерного пренебрежения духовными принципами слишком много. Многообразные пропорции амбициозности, закомплексованности, честолюбия и властолюбия церковного политикана дают порой просто чудовищные результаты. Приведу лишь один яркий пример.

Яркий пример

Практически все отцы церкви не были лишены разного рода странностей и слабостей. Но ни один из них не вызывает столько негативного к себе отношения сколько Кирилл Александрийский. Наряду с тем, что Кирилл талантливо отстаивал ортодоксальное христианское вероучение, он покупал богатыми подарками поддержку римского епископа и взял под свой контроль торговлю хлебом, умело обогащаясь.

Кирилл был весьма склочной натурой. Он бросался почти на всех: на александрийского градоначальника Ореста, на еретиков, на евреев, на язычников. На нем лежит моральная ответственность за подлое убийство известной языческой женщины-философа Гипатии, разорение богатейшей Александрийской библиотеки и массовые еврейские погромы.

Его боевой дружиной были темные коптские монахи, всегда готовые украсть, убить и погубить Христа ради. А ведь до мрачных времен инквизиции и Крестовых походов было еще очень далеко. Это всего лишь первая половина V века! Позднее церковь познакомится даже с иезуитской теорией пробабилизма – цель оправдывает средства.

Удивительно точную характеристику дал Кириллу Александрийскому А. Амман: «Он в равной мере богослов и деятель Церкви; он не столько пастырь, сколько предводитель. Он любит стычки и обнаруживает в них тот же неукротимый дух, что и в своих богословских декларациях. По натуре он воитель, ему так же нужны противники, как оратору – слушатели: без них он сам не свой. Враг для него – залог успеха и оправдание всех действий» (Амман А. Путь отцов. М., 1994. С. 218-219).

Известность этой мрачной странице истории христианства, безусловно, прибавил испанский режиссер и сценарист Алехандро Аменабар, снявший в 2009 году художественный фильм «Агора». Верующие, плохо знакомые с историей церкви, могут воспринять этот фильм как очередную попытку очернить христианство и противопоставить его науке, персонифицированную в кинокартине в главной героине – Гипатии. Так вот, как это ни прискорбно, фильм по нашим временам удивительно точно рисует уродливый образ «святого» церковника-политикана, хоть и несколько идеализирует личность ученой женщины.

Джон Генри Ньюмен иронично заметил: «Кирилл не позволил бы, чтобы о его святости судили по делам его». Многие же другие католические, а с ними и православные богословы и историки, скованные фактом взаимной канонизации епископа Кирилла в качестве святого и церковного учителя, стыдятся подробно описывать в своих работах его дела.

Сигнал опасности

Если христианин испытывает острый дефицит веры в обоих ее аспектах – преданности и доверия по отношению к Богу и его детям – его общение со Христом истощается. Если покаяния не происходит, такой человек, обладая определенными способностями и наклонностями, в своем поведении полностью скатывается на уровень человеческой политики. А политика хоть и неизбежна для человека, в обезбоженном варианте становится «искусством торговать судьбами».

По Ф.М. Достоевскому, доведенная до своего апогея, такая политика способна сделать из человека великого инквизитора, который говорит в глаза Христу: «Зачем же Ты пришел нам мешать? …Ты ли это, или только подобие Его, но завтра же я осужу и сожгу Тебя на костре, как злейшего из еретиков, и тот самый народ, который сегодня целовал Твои ноги, завтра же по одному моему мановению бросится подгребать к твоему костру угли, знаешь Ты это?» (Достоевский Ф.М. Братья Карамазовы. М., 1985. С. 163-164).

Похоже, это жуткое духовное состояние подробно описано в шестой и десятой главах Послания к Евреям, когда человек заступает некую точку невозврата, сознательно отвергая Господа. Увы, так бывало не раз: Бог не нужен, нужна МОЯ церковь.

В первой половине прошлого века Карл Барт обеспокоенно восклицал: «Церковь имеет дело не с различными «измами» и политическими системами, но с исторической действительностью, которую она должна рассматривать в свете слова Божьего и веры. Церковь не подчиняется никакому «природному праву»; над ней властвует лишь Господь Бог. Церковь думает, говорит и действует независимо от тех или иных политических принципов» (Барт К. Мгновения. М., 2006. С. 110).

Не знающий воли Божьей маловер, желающий сделать карьеру в церкви, опасен не меньше неуправляемой группировки раскольников, которые не способны к послушанию. Но соборное мышление способно преодолевать эти искусы церковной политики. Также опасно в ущерб богопознанию увлечься менеджментом, психологией, лидерством и т.п. Эти инструменты могут сослужить христианину весьма полезную службу, но подменяя отношения с Богом, они крадут у него подлинное духовное видение.

Даже самые продвинутые технологии мертвых дел не дают плодов для вечности, хотя могут придавать лоск и продлевать агонию больного. Замечательно если служитель – хотя бы грамотный управленец, но это далеко не все.

Итак, избыток политики в церкви – сигнал опасности, который свидетельствует о перекосе в сторону сугубо человеческих принципов домостроительства. Нельзя допускать манипулирования Телом Христовым, отделяя его от Главы. Мы куплены дорогой ценой для того, чтобы иметь ум Христов. Поэтому не будем становиться рабами людей!