В великий четверг вспоминается Тайная вечеря и установление Господом Евхаристии. В этот день Иисус произносит слова, которые с тех пор произносятся в каждой церкви по всему лицу земли: «И когда они ели, Иисус взял хлеб и, благословив, преломил и, раздавая ученикам, сказал: приимите, ядите: сие есть Тело Мое. И, взяв чашу и благодарив, подал им и сказал: пейте из нее все, Ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая во оставление грехов» (Мат.26:26-28).

Люди по-разному пытались понять смысл смерти Иисуса на кресте. Кто-то видит в нем просто пример еще одного мученика, пострадавшего за свои убеждения. Некоторые говорят, что Он показал нам пример терпения и послушания Богу. Некоторые — что Он приобщился смерти, чтобы разрушить ее изнутри.

Соображения такого рода не обязательно неверны — они могут содержать важную истину. Но когда Господу нужно описать то, зачем Он пришел, и то, что обретает Его жертва, одним словом, которое будет повторяться в Церкви вновь и вновь, он выбирает другое — прощение грехов. Это послание очень просто — но людям бывает сложно понять его, по целому ряду причин.

Во-первых, чтобы принять прощение, нужно признать, что ты в нем нуждаешься. А это требует пересмотра всей картины мира, в которой есть хорошие люди (к которым я принадлежу) и люди плохие, с которыми у меня нет ничего общего. Как-то я читал советскую атеистическую книжку «Зачем человеку исповедь?». Автор бранил христианское учение о покаянии именно потому, что оно лишает хорошего человека «законного чувства нравственного превосходства» над плохими. Оказывается, я тоже принадлежу к плохим людям. Я тоже нуждаюсь в прощении. Моя прежняя идентичность хорошего человека («не такого, как вот эти») рушится.

Во-вторых, прощение подрывает все то, что можно назвать «психологической экономикой вины». Ты виновен — и поэтому ты должен как-то искупать свою вину. Тебе скажут, как. На этом часто работают социальные отношения — и определенный тип религиозности.

Прощение не отрицается — но оно выдается маленькими порциями и на строго определенных условиях. Оно может быть моментально отозвано назад, если человек сделает что-то не так. Это можно сравнить с условным сроком — в этот раз, ты, может быть, не поедешь в тюрьму, но срок над тобой висит, попробуй только сделать что-то не то...

Возможность полного, исчерпывающего, необратимого прощения, видится как подрывная в отношении других — эдак люди всякий страх потеряют. Функция религии — держать людей под контролем, а тут устраняется главный элемент контроля — вина.

В отношении себя это тоже трудно, потому мы привыкли совсем к другому. Да, выплачивать долги неприятно — но, по крайней мере, тут есть привычные правила. Ты, хотя бы отчасти, контролируешь ситуацию. Принять прощение — значит признать себя несостоятельным должником и положиться на милость другого, того, кто выплатил все эти долги за тебя. Это, с одной стороны, очень хорошая весть — с другой, ее очень трудно понять и принять. Но она занимает центральное место в Библии: «Изглажу беззакония твои, как туман, и грехи твои, как облако; обратись ко Мне, ибо Я искупил тебя» (Ис.44:22).