Давно мечтала добежать до Русского музей. Благодаря моей подруге, приехавшей из Израиля, мечта осуществилась. Нам удалось посетить выставку русского художника Бориса Григорьева, собравшую лестные отзывы в прессе. Кстати, выставка и в самом деле чудесная!

«Лики Расеи», парижские сюжеты, портреты — так красочно и волнующе — точно сам вдыхаешь воздух парижской улочки, трясешься в карете вместе с художником по бездорожью Олонецкой губернии, встречаешь его знакомых и друзей на званном вечере. Великолепные портреты! Вот длинноногий Мейерхольд размахивающий руками на репетиции, грустный Горький, внушительный Шаляпин в домашнем халате, несчастный Клюев с овечьими головами за спиной...

Нас заинтересовал автопортрет художника в футуристическом наряде с надменно-театральным взглядом.

— Знаешь, — сказала подруга, — Большинство мужчин ходят по Питеру именно с такими лицами...
— Правда? — очень удивилась я, — Никогда не замечала!

После прогулки по Русскому мы расстались ненадолго: мне по делам на улицу Марата, а ей — помочь торговцам сувенирных лавок увеличить выручку.

И какие могут быть лица у прохожих?

Вот несусь по Невскому, гляжу на дорогу. Замечаю разве что бегущие навстречу ноги, уж точно не лица. Мой двоюродный дедушка работал в КГБ, был контрразведчиком. Так вот, он рассказывал, что всегда выслеживал людей по ногам, говорил, что походка у человека неизменна, а все остальное можно спрятать, скрыть. Ну, это так, лирическое отступление. Все же я никого не выслеживаю, но лиц все равно не замечаю. И если честно, даже и не интересуюсь. Успеть бы! Дела, заботы... Какие там лица у моих земляков? Не все ли равно?..

С подругой мы снова встретились в кафе напротив Гостиного двора. Она с сувенирами, а я — с паспортами из визового центра. За соседним столиком рыдала девочка лет пяти, уткнувшись носом в своего игрушечного кролика. Моя израильская знакомая заговорила с ней. Девочка перестала плакать и убежала, что-то торопливо зашептав на ухо своей бабушке, стоящей возле кассы.

— Испугалась, — говорю.
— Неужели?
— Я тоже учу детей не разговаривать с незнакомцами на улице. — сказала я. — Так, мера предосторожности.
— А у нас в Израиле на улице все друг с другом разговаривают! — недоумевала моя подруга.

А чему удивляться? Это вам не солнечный Израиль, это же — Россия!

Что и говорить? Мы другие, страна другая, наши привычки, взгляды, возможности. И все же. Хотелось, чтобы наши мужчины на улице улыбались, а дети смеялись! Чтобы мы не прятали лица за масками скуки, пренебрежения и безразличия, а излучали свет и тепло, дарили его прохожим. Чтобы наши города и улицы были не серыми, а — солнечными и счастливыми. Как же нам в Питере не хватает солнца! Так пусть ярко светит наше сердце! Дай-то нам Бог!

Вот идет по Фонтанке современный футурист в эпатажной шляпе с пучком петрушки в петлице. Да кто его заметит?! Разве что иностранец?..