Эта жизнь учит нас стяжать, поспевать, проворно протискиваться к источнику благ. Подобная психология выковывается в очередях, в битвах за свое место под солнцем. Попав в церковь, люди, закаленные боями за блага, порой с трудом усваивают иной ход мыслей. Ведь в Царстве Божьем последний становится первым. Но, кажется, что и здесь может чего-то не хватить. Что если более ловкие обойдут тебя и выхватят благословение, как это сделал Иаков? Слова о надежде на Бога воспринимаются некоторыми исключительно в связке с «…сам не плошай».

Иисуса Христа во время Его земного служения окружали многие из тех, кто не плошал. Всегда была толчея людей, опасавшихся упустить начало раздачи духовных благ. Правда, тогда любая возможность чуда вызывала ажиотаж.

Однажды пустынная местность в окрестности Тивериады пережила небывалое нашествие. Пять тысяч человек, последовали туда за Иисусом. Воздух был наэлектризован ожиданием. Они собрались здесь, потому что видели чудеса исцелений, совершаемых Спасителем.

И вот Иисус задает апостолу Филиппу испытующий вопрос: «Где нам купить хлебов, чтобы их накормить?» (Ин. 6:5).

Вопрос этот предваряет удивительное проявление власти Христа над материей. Пять хлебов и две рыбки, взятые у одного мальчика, перестали подчиняться привычным для нас законам природы. Их делили, а они умножались.

Толпа ликовала. Еще бы: и хлеб, и зрелище, соединенные в одном чуде. Это ли не ответ на людские чаяния? И народ сделал вывод: «Это истинно Тот Пророк, Которому должно прийти в мир» (Ин. 6:14).

Кажется, что в этот миг Иисус обрел еще пять тысяч учеников. Ведь они почти готовы повторить, как и Петр, – «Ты - Христос, Сын Бога живого».

Но, увы, никакого духовного преображения не произошло. Они увидели в Иисусе лишь решение своих бытовых проблем. И, конечно, плошать эти люди не собирались. Из Евангелия мы узнаем, что они захотели «…прийти, нечаянно взять Его и сделать царем…» (Ин. 6:15).

Выражение «нечаянно взять» в Синодальном тексте Библии является переводом слова ἁρπάζω. Значения этого слова таковы: «хватать, похищать, захватывать, присваивать». И здесь мы видим суть народной религиозности, граничащей с магизмом.

Это желание во что бы то ни стало заполучить Бога в личное пользование. Сыны Дановы отбирают силой истуканов у Михи, Руфь ворует богов у своего отца, Давид печется о том, чтобы ковчег Божий был непременно в Иерусалиме.

В чем же отличие между народным «благочестием» и живой верой? Разве не говорил Христос, что «Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его» (Мф. 11:12)? Разве не вдохновляет на это пример Иакова, вцепившегося в ангела со словами «…не отпущу Тебя, пока не благословишь меня» (Быт. 32:26)? Как отделить подлинную духовность от духовного потребительства?

Отличием здесь должно служить не отношение к Богу, а отношение к человеку. Апостол Иоанн писал: «Кто говорит: "я люблю Бога", а брата своего ненавидит, тот лжец: ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит?» (1 Ин. 4:20).

Лучший тест на человеколюбие – это ситуация дефицита, когда возникает угроза (мнимая или реальная), что благ не хватит на всех, когда выстраивается очередь и возникает давка.

Иисус, хорошо зная человеческую природу, перед чудом с умножением хлебов велел Своим ученикам: «Рассадите их рядами по пятидесяти» (Лк. 9:14). И дальше сами ученики разносили народу хлеб и рыбу.

Легко представить, что случилось бы, не будь дело организовано подобным образом. Как повела бы себя голодная пятитысячная толпа, узнавшая, что началась раздача чудесного и бесплатного хлеба?

Конечно, феномен духовного стяжательства вневременной и универсальный. Мы видим его в давке за святой водой на праздник Крещения Господня. В очередях к реликвиям и святыням. Везде бодрые люди, с активной жизненной позицией, оказываются впереди. Они протискиваются к Богу, усердно работая локтями. Но, стремясь к божественному, они забывают о человечности.

В синоптических Евангелиях описывается поучительный эпизод с исцелением расслабленного. Иисус пришел в Капернаум и остановился в одном из домов. Весть о Его приходе быстро распространилась. И, как пишет евангелист Марк, «тотчас собрались многие, так что уже и у дверей не было места; и Он говорил им слово» (Мк. 2:2).

Дальше привычную уже ситуацию, нарушило вмешательство «свыше». Четыре человека принесли паралитика «и, не имея возможности приблизиться к Нему за многолюдством, раскрыли кровлю дома, где Он находился, и, прокопав ее, спустили постель, на которой лежал расслабленный. Иисус, видя веру их, говорит расслабленному: чадо! прощаются тебе грехи твои» (Мк. 2:4-5). Нас может поражать вера и упорство тех, кто раскрыл кровлю, чтобы спустить своего друга ко Христу. Но ведь были еще и те, кто не дал им прохода. Этим четверым было легче разобрать крышу, чем протиснуться сквозь толпу. Плотные ряды взыскующих духовного блага оказались непреступны. Все хотели быть поближе к Иисусу.

Но что дает такая внешняя близость? Она производит лишь иллюзию сопричастности. Апостол Иуда пишет о подобных людях: «Таковые бывают соблазном на ваших вечерях любви; пиршествуя с вами, без страха утучняют себя…» (Иуд. 1:12). Апостол Павел вторит ему: «Ибо всякий поспешает прежде других есть свою пищу, так что иной бывает голоден, а иной упивается» (1 Кор. 11:21).

Этим людям невдомек, что религиозность не заменяет человечности, что Бог милости хочет, а не жертвы. Расталкивая других, чтобы быть поближе к Создателю, они оказываются от Него дальше всего.

В книге «Сама жизнь» Натальи Леонидовны Трауберг есть ее воспоминание о францисканском монахе - отце Станисловасе Добровольскисе. Трауберг пишет:

«Иногда патер приезжал в Вильнюс и встречался, так сказать, с обращающимися. Он с ними много гулял и всегда заходил в кафе. Это была проверка. Сидят они за столиком, пьют, допустим, кофе. И отец Станисловас всегда складывал блюдечки, тарелки, чашки-ложки так, чтобы женщине с тележкой было удобней их убрать. Неофит, горячо делившийся своими высокодуховными проблемами, как правило, одергивал старика: "Да бросьте вы! ОНА уберет". У него было много таких тестов, и, когда в конце прогулки они выходили на площадь Гедимина, к колокольне, он говорил: "Манюсенький! Так тебе сейчас не надо в Церковь. Ты будешь фарисей, они Бога убили. А это нехорошо. Научись убирать за собой, считаться с другими людьми, слушать других"».

Какой была бы численность прихожан в церквях, проходи они все подобную проверку? Об этом стоит поразмышлять.

Однако борьба за чистоту рядов, конечно, мало что даст. Бороться следует, скорее, за чистоту собственного сердца. Ведь в каждом из нас порой проявляется потребитель, не считающийся с другими. Это часть «ветхой природы», которую мы призваны изживать и себя день за днем, полагаясь на неизменную Божью благодать.
Око-личности