Выступление некоторых представителей академического мира против Церкви особенно печалит меня потому, что Церковь и академическая наука - естественные союзники. В борьбе за человеческий разум мы находимся по одну сторону баррикад. Мы - ученые и верующие (а эти общности пересекаются) живем в ситуации, когда наибольшим влиянием на людей пользуется не наука и не христианская вера, а паранаука и оккультизм.

Странно говорить о клерикальном засилии, когда в самое смотрибельное время по телевизору показывают отнюдь не проповеди (и не научно-популярные передачи), а какую-нибудь "потомственную колдунью госпожу Анну" ради маскировки обложившуюся свечами и иконами, межконтинентальных африканских колдунов, из своей деревни снимающих сглаз и порчу у москвички.

Церковь считает оккультизм мерзостью и наблюдаемое положение дел это совсем не клерикальное засилье. Это засилье чего-то совсем другого. Жаловаться тут на клерикализм - это все равно, что бегать с криками "пожар" во время наводнения.

Люди по природе религиозны и в радиоактивной пустыне, оставленной десятилетиями "научного атеизма", пробивается больная и уродливая поросль оккультизма и самых дремучих форм язычества, одинаково чуждых и враждебных и науке, и христианской вере. Что же касается собственно науки и веры, то они не чужды и не враждебны друг другу.

Я не буду перечислять здесь имена выдающихся ученых, которые были глубоко верующими христианами, я уверен, что "зоны ответственности" науки и веры просто не пересекаются и у нас нет «спорных территорий», за которые нам надлежало бы сражаться. Недоразумения возникают там, где ученые пытаются отвечать на вопросы, на которые наука отвечать не компетентна, а верующие пытаются использовать Писание как источник естественнонаучных знаний, для чего Писание никогда не предназначалось.

Эти недоразумения могут быть разрешены в ходе благожелательного диалога, но этому есть некоторые препятствия. Одно из них - следование идеологическим мифам, коренящимся еще в советской пропаганде.

Например, в письме говорится: «А на каком основании, спрашивается, теологию - совокупность религиозных догм - следует причислять к научным дисциплинам? Любая научная дисциплина оперирует фактами, логикой, доказательствами, но отнюдь не верой».

Боюсь, здесь мы имеем дело с характерным для атеизма редуцированием человеческого опыта к науке, а науки - к естественным наукам. Кроме естественных наук, которые оперирует фактами, логикой, доказательствами, есть науки гуманитарные. Есть история. Есть искусствоведение. Есть, кстати, и религиоведение. Методологический аппарат естественных наук в гуманитарных областях не работает, историк не может ставить экспериментов, как и искусствовед. Но гуманитарная наука называется наукой.

Религиоведение, описывающее веру и практику различных религиозных общин извне - наука; теология, описывающая их изнутри - наука на тех же самых основаниях.

Фраза из советского учебника "все достижения современной мировой науки базируются на материалистическом видении мира", звучит довольно странно на фоне ученых, как естественников так и гуманитариев, которые были (и остаются) преданными христианами.

Академик Борис Раушенбах, в числе многих, был признанным ученым и христианином во времена, когда это было нелегко. Он говорит: «Когда человек занимается космонавтикой, он думает о вселенной, и у него невольно возникают религиозные представления. У меня все время ощущение, что обо мне Кто-то печется… Многие серьезные ученые считают, что материализм, которому нас учили, это – чепуха. Многое свидетельствует об осмысленности мироздания, о том, что мироздание – не случайное собрание молекул. Если допустить случайность, то выводы будут такими страшными, что хоть вешайся. Пантеизм в средневековье был вежливой формой атеизма: когда считали, что Бог разлит всюду, то Его, как такового вроде бы и нет. Современные представления об осмысленности мироздания – это вежливая форма религиозности в материалистическом мире».

Боюсь, что объявляя науку материалистичной, авторы письма впадают в тот самый интеллектуальный грех, в котором обвиняют верующих - придерживаются определенных представлений вопреки хорошо известным фактам.

Но обратимся к явлениям, которые авторы письма рассматривают как признак "клерикализации":

"Впрочем, церковь уже внедрилась в вооруженные силы..."

Институт капелланов существует в большинстве развитых стран мира. Например, в Норвегии, США, Великобритании, Германии, Франции, Израиле и других странах. Зловещий клерикализм, который наползает на нашу страну, на эти страны уже давно наполз и, кажется, ничего страшного с ними не случилось.

"Широко освещаются религиозные церемонии с участием высокопоставленных представителей власти, и т.д. Все это примеры активной клерикализации страны".

В известной своим достаточно жестким секуляризмом Франции высшие должностные лица страны присутствуют на богослужении посвященном памяти известного благотворителя Аббата Пьера, СМИ это широко освещают, и ничьего возмущения это не вызывает. Как сообщается в новостях: «На богослужении присутствовали: президент Франции Жак Ширак, премьер-министр Доминик де Вильпен, министр внутренних дел Николя Саркози, другие министры, экс-президент Валери Жискар д’Эстен, мэр Парижа Бертран Деланоэ, видный социалист Жак Ланг, другие политики».

По сравнению со странами Западной Европы и тем более, по сравнению в США - Россия страна не только не клерикальная, но, напротив, болезненно, противоестественно, стерильно секуляризированная. Мы не клерикализируемся, мы медленно, со скрипом, с ошибками возвращаемся к естественному для всякой европейской страны положению дел.

Особенно сильное неприятие авторов письма вызывает курс "Основ Православной Культуры": «Даже если предположить, что речь действительно идет о курсе "Основ православной культуры", уже не раз говорилось, что в многонациональной многоконфессиональной стране такой курс вводить нельзя».

Как я уже отмечал, обучение религии (даже не "основам культуры", а именно религии) в школе есть нормальная европейская практика. Финляндия, например, многонациональная (коренные Шведы, Финны, Саамы плюс разнообразные недавние иммигранты) проводит в своих школах религиозное обучение.

Более того, ссылки на "многонациональность и многоконфессиональность" тут выглядят довольно странно. Какие именно национальности и конфессии уполномочили авторов письма выступать от их имени? Несомненно, интересы неправославных религиозных общин должны быть учтены, но хотелось бы знать, когда эти общины уполномочили воинстующих атеистов представлять их интересы?

Каким образом "многонациональность и многоконфессиональность" может служить основанием для запрета российским школьникам получить базовые сведения о культуре и преобладающей религии страны, где они живут? Ведь писатели, поэты, архитекторы, композиторы и художники, создававшие нашу культуру, обращались к людям, уже знавшим содержание библейской истории и содержание христианкой веры. Для человека, незнакомого с Евангелием, русская и европейская культура будет шифровкой, ключ к которой утрачен. Попробуйте удалить из русской культуры церковную архитектуру, иконопись. Попробуйте удалить библейские сюжеты из живописи и литературы, удалить то, что вызвано или прямым влиянием Православия или спором с ним. Попробуйте удалить из "Преступления и наказания" сцену, где Родион и Соня читают Евангелие, попробуйте удалить "Рассказы о Божьих людях" Лескова и "Идиота" Достоевского, "Всенощную" Рахманинова и церковь Вознесения в Коломенском. С чем Вы останетесь? С "Черным квадратом"?

"В конце концов, неплохо было бы церковным иерархам задуматься, куда ведет такая политика: к консолидации страны или к ее развалу".

Мы знаем, и, я думаю, нам не следует это забывать к чему ведет политика воинствующего антиклерикализма. В конце концов, я живу на юге Москвы, не очень далеко от Бутовского Полигона, где антиклериализм проявил себя в своей наиболее сильной форме - в форме массовых расстрелов. Я думаю, их стоит помнить - этим соблазном нас уже соблазняли, эксперимент по атеизации общества уже был поставлен и показал свои результаты.. Можно, однако, только согласиться с мнением авторов письма в том, что «провозглашенный государством курс на инновационное развитие может быть осуществлен лишь в том случае, если школы и вузы вооружат молодых людей знаниями, добытыми современной наукой».

Но для того, чтобы достигнуть этой прекрасной цели, надо развивать образование и бороться за его качество. Постепенное возвращение России, после эпохи атеистического опустошения, к нормальному европейскому положению дел этому никак не мешает.