Один из постоянно возникающих тезисов атеистической пропаганды — «христианство поддерживало рабство». Его стоит рассмотреть подробнее.

В чем ошибка современных критиков христианства? Они воспринимают современные представления о равенстве, свободе и достоинстве как норму. Между тем, они далеко не всегда были нормой. В них нет ничего естественного и природного. Природным, естественным, само собой разумеющимся и поэтому воспроизводящимся вновь и вновь является как раз неравенство и рабство.

Рабство (в той или иной форме) было универсальным явлением — поэтому нет смысла говорить о том, в какой культуре оно было. В любой. Важнее поставить вопрос, в какой культуре оно было преодолено. В христианской.

Чтобы критиковать христианство, вы вынуждены сначала принять христианские по происхождению нормы. В дохристианских обществах ваше критика была бы просто непонятной. Например, в древней Индии само собой разумелось и никем не оспаривалось, что Шудра (член касты крестьян) не равен Кшатрию (члену касты воинов). Более того, говорить об их равенстве есть признак безумия и глубокой аморальности. Но это не особенность Индии — любой языческий кодекс, от законов Хаммураппи до «Русской Правды» проводят четкое разграничение между различными социальными группами людей. Например, за убийство преступника могли оштрафовать или казнить — в зависимости от социального статуса жертвы.

Такое неравенство возникало само собой. Люди всегда, сколько себя помнят, делились на соперничающие группы, племена, сословия, нации, государства — и мысль, что ты должен воспринимать чужака как человека той же ценности и достоинства, как и своего, выглядела просто нелепой.

Ты нуждаешься в солидарности своих, тех, кто поможет тебе защитить твои интересы — и расточать эту солидарность на чужаков было бы самоубийственно. В самом лучшем случае речь могла идти об определенной снисходительности к рабам — не стоило доводить раба до самоубийства или восстания - но ни в коем случае не о признании за ним равного достоинства.

Именно на этом фоне и прозвучали слова Апостола Павла, которые сейчас используют критики нашей веры:
«Рабы, повинуйтесь господам своим по плоти со страхом и трепетом, в простоте сердца вашего, как Христу, Не с видимою только услужливостью, как человекоугодники, но как рабы Христовы, исполняя волю Божию от души, Служа с усердием, как Господу, а не как человекам, Зная, что каждый получит от Господа по мере добра, которое он сделал, раб ли, или свободный. И вы, господа, поступайте с ними так же, умеряя строгость, зная, что и над вами самими и над ними есть на небесах Господь, у Которого нет лицеприятия» (Еф.6:5-9).

Апостол далек от того, чтобы призывать рабов восстать против своих господ — в частности, потому, что в случае (маловероятного) успеха это привело бы только к тому, что рабы выбились бы в новые господа. Он исходит из сложившейся социальной реальности как данности, и учит людей вести себя по-христиански в тех условиях, которые есть — и которые едва ли возможно изменить.

Но в его словах есть и нечто более важное, чем констатация того, что плетью обуха не перешибешь и в Римской Империи рабство просуществует еще века. Он говорит о том, что люди равны в некоем фундаментально важном отношении — каждый человек, будь он рабом или свободным, предстанет перед Богом, чтобы дать отчет за свою жизнь. В частности, за то, как он обращался с теми, кто находился в его власти. «У Господа нет лицеприятия».

Это представление о том, что человек создан по образу Божию, и Бог спросит нас за то, как мы обращаемся со своими ближними, медленно проникая в сознание людей, привело к тому, что рабство стало восприниматься как что-то недолжное. Это был очень долгий процесс. На проникновение библейской закваски в сознание людей ушли века. Но без этой закваски мир был бы другим — и наше современное отвращение к рабству было бы просто непонятным.